— А он? Он понял?
Джек посмотрел на Волка, все еще вдыхающего воздух через рот.
— Думаю, что да.
— Отлично. Вы двое будете угольщиками. День здесь начинается в пять часов утра, когда мы молимся. До семи — работа в поле, потом завтрак в столовой. Опять работаем в поле до обеда. Затем — ленч и чтение Библии. Здесь все помешаны на этом, поэтому подумайте сразу, что именно вы будете читать. Никаких извращений из «Песни Песен», если не хотите, чтобы вас наказали. После ленча — опять работа.
Он пристально взглянул на Джека.
— Эй, не думай, что твой труд не нужен Солнечному Дому. Часть платы за работу — пойдет в счет предоставленной тебе одежды, еды, электричества и всего остального. На тебя будет затрачено пятьдесят центов в час. То есть ты стоишь пять долларов в день — около тридцати долларов в неделю. Воскресенье мы проводим в церкви, за исключением часа, который называется «Евангельским Часом».
Он вновь покраснел, и Джек кивнул, давая понять, что все ясно.
— Если ты откажешься от работы или будешь много болтать, тебя отправят в карцер. У нас есть тридцать дней, что бы вычистить вам, болванам, мозги и показать, какую никчемную жизнь вы влачили до сих пор. И начнем мы немедленно.
Певец встал, его лицо цветом напоминало упавший на землю осенний лист. Он постучал костяшками пальцев по столу.
— Освободи свои карманы. Сейчас же!
— Отныне и навеки, — прошептал Волк, как бы заучивая эту мысль.
— ВЫВОРАЧИВАЙ КАРМАНЫ! — заорал Певец. — Я ХОЧУ ВИДЕТЬ, ЧТО В НИХ!..
Позади Волка возник Баст. Преподобный Гарднер, проводив взглядом копа, также смотрел в их сторону.
— Личные вещи напоминают нашим воспитанникам о прошлом, как мы заметили, — сообщил он. — Это мешает; поэтому мы считаем очень полезным избавить вас от лишних воспоминаний.
— ВЫВЕРНИ КАРМАНЫ! — орал Певец; его перекосило от злости.
Джек вынул из карманов содержимое. Красный носовой платок жены Алберта Паламаунтина, который она подарила ему, когда он разбил себе нос; две коробки спичек; несколько долларов, точнее, шесть долларов и сорок два цента; ключ от номера 407 в гостинице «Альгамбра».
— Думаю, что вам нужен и мой рюкзак, — сказал он.
— Конечно, глупец, — рассмеялся Певец, — конечно, нам нужен твой рюкзак, но сперва мы отыщем то, что ты пытаешься спрятать.
Джек был вынужден достать гитарный медиатор, кусок мрамора и серебряный доллар. Он положил все это на развернутый платок.
— Это — мои талисманы.
Певец покрутил в руках медиатор.
— Эй, что это? Я спрашиваю, что это?!
— Медиатор.
— А, ну конечно, — Певец продолжал крутить предмет. «Если он попытается сломать его, — подумал Джек, — то придется врезать этому Певцу как следует».
— Медиатор… Ты говоришь правду?
— Мне дал его друг, — Джек внезапно почувствовал, как одиноко ему в эти недели скитаний. Он подумал о Снежке, похожем на Смотрителя. Джек так и не понял — Смотритель это был или нет.
— Наверное, краденый, — сказал Певец, не обращаясь ни к кому конкретно, и положил медиатор рядом со значком и кусочком мрамора.
— Теперь рюкзак.
Когда Джек снял рюкзак, Певец несколько минут копался в нем с выражением неудовольствия на лице. Неудовольствие было вызвано тем, что в рюкзаке не оказалось новой одежды.
«Где ты сейчас, Смотритель?!»
— Это вовсе не обыск, дружок, — нагло уставился ему в глаза Певец.
Гарднер покачал головой.
— Давайте посмотрим, что можно извлечь из мистера Волка.
Баст подошел ближе. Певец сказал:
— Ну?
— В его карманах ничего нет, — вставил Джек.
— Я хочу, чтобы он ВЫВЕРНУЛ свои карманы! ВЫВЕРНУЛ! — рявкнул Певец. — НА СТОЛ!
Волк прижал руки к груди и прикрыл глаза.
— У тебя ведь ничего нет в карманах? — спросил Джек.
Волк медленно кивнул.
— Эй ты, идиот! Вытряхивай карманы! — Певец стукнул кулаком по столу. — Похоже, Уильямс выбил из тебя остатки мозгов.
Баст прошипел:
— Если ты не вывернешь карманы — сам получишь по морде.
— Сделай это, Волк, — шепнул Джек.
Волк тяжело вздохнул. Потом он вынул правую руку из кармана, протянул ее над столом и разжал пальцы. На стол упали три спички и два отполированных водой камешка. Он проделал то же самое левой рукой, и к первым двум камешкам присоединились еще два.
— Это пули! — испуганно воскликнул Певец.
— Не будь идиотом, Сонни, — отозвался Гарднер.
— Ты выглядишь так, будто тебя сварили, — тихо, но внятно сказал Певец Джеку, ведя его по ступенькам наверх. Ступеньки были покрыты ковром, украшенным розами. Все остальные помещения в Солнечном Доме, кроме административных, выглядели крайне запущенными. — Ты пожалеешь, я обещаю тебе это: в этом месте еще никто не мог поиздеваться над Сонни Певцом. — Он придвинулся вплотную к Джеку. — Нелегко же вам будет вырваться отсюда — тебе и твоему кретину с камешками!
— Я не знал, что у него есть что-нибудь в карманах, — ответил Джек.
Идущий впереди Певец внезапно остановился. Его глаза сузились, лицо окаменело. Джек понял, что произойдет, за мгновение до того, как кулак Певца ударил его по скуле.
— Джек? — тревожно спросил Волк.
— Все в порядке.
— Если еще раз заденешь меня, то получишь вдвое больше, — бросил Певец Джеку. — А если заденешь в присутствии преподобного Гарднера, то получишь в четыре раза больше, ясно?
— Да, — кивнул Джек. — Нам дадут какую-нибудь одежду?
Певец выругался и пошел вверх по лестнице, а Джек все еще стоял, вглядываясь в его сутулую спину.
«Ты тоже, — сказал он сам себе. — Ты и Осмонд. Однажды».
Потом он двинулся за Певцом. Волк плелся следом.
В длинной комнате, уставленной ящиками, Певец ждал у двери, пока высокий юноша рылся на полках в поисках одежды для наших друзей.
— И башмаки. Выдай им башмаки, — сказал Певец, не глядя на кладовщика.
«Бесстрастность — это добродетель», — таким, вероятно, был следующий местный завет преподобного Гарднера.
Им с Волком подобрали по паре башмаков. Потом Певец повел их дальше. Коридор, казалось, был бесконечным. Они поднялись на самый верх. С обеих сторон коридора тянулись ряды узких дверей с крошечными прорезанными в них окошечками. Больше всего это напоминало тюрьму.
Певец остановился перед одной из дверей.
— В первый день здесь никто не работает. К работе вы приступите завтра. Так что идите и почитайте до пяти Библию. Потом я поведу вас в церковь к службе. И переоденьтесь, ясно?
