Господин Холдсворт оторвался от газеты.
— Птица определённо что-то сказала, — заметил он. — Какое-то слово.
Гарри ухмылялся во весь рот.
— Что смешного? — недовольно спросил папа.
— Скажи «доброе утро», — попросил Гарри.
— Я уже поздоровался с тобой, — напомнил папа.
— Да не мне скажи, Мэдисону. Ну же — «доброе утро».
— Гарри, отстань от папы, — сказала мама. — Дай ему спокойно почитать газету.
— Папа, ну пожалуйста. Что тебе стоит?
Папа обречённо вздохнул.
— Ладно, если ты так настаиваешь, — сказал он и поглядел на попугая. — Доброе утро.
— Доброе утро, — ответил Мэдисон.
— Я впечатлён, — проговорил папа. — Когда же ты научился говорить, дружок?
Мэдисон уже собирался открыть клюв и сказать: «Примерно сорок лет назад», но вовремя увидел, как Гарри приложил палец к губам.
— Значит, ты всё-таки сумел его чему-то научить, — восхитилась мама. — Наверное, пришлось попотеть. Но это того стоило, у него хорошо получается.
— Точно.
Госпожа Холдсворт склонилась над попугаем.
— Доброе утро, Мэдисон, — пропела она.
Мэдисон лукаво посмотрел на неё.
— Доброе утро, Мэдисон, — ответил он.
— Что за умная птичка! — воскликнула мама Гарри.
— Что за умная птичка, — повторил попугай.
— Потрясающе! — пришёл в восторг папа. — Какой талант! Стоило догадаться, что дядюшка Джордж не стал бы так носиться с обычным попугаем. Повторяя за нами слова…
— Причём, повторяя правильно, — вставила мама Гарри. — Да ещё и с американским акцентом.
— …попугай выполняет то, чему его научили. Дядя Джордж, наверное, частенько играл с ним в такую игру. Но тем не менее птица не понимает того, что говорит. Да, дружок, — улыбнулся он, — нет ключа?
— Нет ключа, — мрачно повторил Мэдисон.
— Жаль, что попугаи не умеют думать, как люди, да, папа? А то Мэдисон помог бы тебе с кроссвордом.
— Ну ты и выдумаешь, Гарри, — покачала головой мама. — Вот что, — обратилась она к мужу, — иди-ка ты пока со своей ненаглядной газетой в гостиную. А ты, Гарри, помой посуду, только сначала запри Мэдисона в клетке.
— Хорошо, мама, — ответил Гарри.
В коридоре между гостиной и кухней Гарри замедлил шаг и, удостоверившись, что родители не слышат, обратился к попугаю.
— Мэд, — прошептал он.
— Что, Гарри?
— Может, рассказать им всё сейчас?
— Я согласен, старина. Очень уж надоело повторять всякую чепуху. Чувствуешь себя этаким идиотом.
— Ладно, Мэд, — сдался Гарри. — Потерпи, пока я помою посуду. Не хочу пропустить такое зрелище.
Он вошёл в гостиную, где уже с трубкой в зубах сидел вооружённый карандашом папа, и посадил Мэдисона в клетку.
— Надеюсь, попугай не станет шуметь? — спохватился господин Холдсворт.
— Не будет, — заверил его Гарри. — Обещаю.
— Обещаю, — повторил Мэдисон.
Утро выдалось спокойное, тишину в гостиной Холдсвортов нарушал только скрип папиного карандаша, шелест страниц маминой книги и потрескивание семечек, доносившееся из птичьей клетки. Наконец появился Гарри с подносом в руках.
В этот самый миг господин Холдсворт вытащил изо рта трубку и тяжело вздохнул.
Госпожа Холдсворт отложила книгу.
— Что, сложный кроссворд?
— Мм. Заковыристые попались вопросы. Вот этот, например: учёный, изучающий птиц. Первая буква — «о», пятая — «т», последняя — «г». Всего девять букв.
— Этот учёный — орнитолог, сэр, — как будто невзначай проронил Мэдисон.
Глава шестая
С того памятного воскресного дня прошла всего неделя, а семья Холдсворт уже не представляла, как раньше жила без Мэдисона.
Что до собаки и кота, то они не могли даже припомнить, какой была жизнь в доме до того, как здесь появился серый пернатый незнакомец, говорящий человеческим голосом. Точнее, голосами, поскольку Мэдисон взял привычку обращаться к четвероногим на разные лады, подражая то папе, то маме, то Гарри. На собаку это произвело неизгладимое впечатление, она благоговела перед попугаем и даже не лаяла, заслышав звонок, с тех пор как Мэдисон отругал её голосом хозяина дома. Очень скоро она стала выполнять команды «сидеть» и «лежать», даже если они доносились из птичьей клетки. В награду собака удостаивалась громкого пронзительного крика «Хорошая девочка!», от которого сердце собачье переполнялось счастьем, а хвост ходил ходуном.
Кот же сначала счёл нового соседа обыкновенной птицей, подобной остальным пернатым, живущим на улице. И, повинуясь природным инстинктам, повёл охоту за лёгкой добычей.
Заметив, что люди перестали запирать попугая в клетке, он дождался часа, когда в гостиной не было ни души, и подкрался к креслу, на котором спиной к нему сидел Мэдисон. Бедный кот! Откуда ему было знать, с кем он имеет дело? Откуда ему могло быть известно, что Мэдисон за сорок лет жизни пересмотрел кучу боевиков (любимых фильмов дядюшки Джорджа)? Джордж Рафт, Джимми Кэгни, Эдвард Дж. Робинсон — все эти актёры были хороши, но Мэдисон выбрал манеру Хамфри Богарта. Именно его насмешливый голос достиг ушей полосатого охотника.
— Поостынь, котик, — проговорил Мэдисон, почти не разжимая клюва, и кот резко затормозил.
Мэдисон медленно обернулся и снова заговорил, как-то чересчур ласково.
— Никогда так больше не делай, приятель, — проронил он. — Понял меня? А теперь пошёл прочь!
Ошалевший, взъерошенный кот медленно попятился, не сводя с Мэдисона испуганных глаз, но тут, к его ужасу, из птичьего клюва раздалась раскатистая очередь автомата Томпсона и свист отскакивающих рикошетом пуль.
— Я должен был это сделать, детка, — позже рассказывал Мэдисон Гарри. — Кошак Джонни пришёл за мной. Он или я, третьего было не дано. Я подумал, пусть это будет он.
В решении важных вопросов родители Гарри с каждым днём всё больше полагались на Мэдисона.
Господин Холдсворт, возвратившись с работы, смотрел в компании попугая вечерние новости и, пока жена готовила ужин, а сын делал уроки, с жаром обсуждал с ним самые важные сюжеты.
Бывший хозяин привил Мэдисону живой интерес к странной мании людей пытаться вершить судьбы
