строго посмотрела на раненого. – Так вы снимите штаны, или мне придется стаскивать их самой?
– Черт возьми! – пробормотал тот, отворачиваясь от нее. – И кто только дал вам такое ангельское имя – Бланш?
– Родители. А что?
– Они ошиблись. Судя по вашему характеру, вас следовало назвать Фурией. Черт возьми! – снова выругался он и начал неохотно расстегивать пуговицы на штанах.
Бланш на мгновение отвела взгляд. На самом деле она вовсе не была так уверена в себе, как пыталась убедить Саймона. Действительно, она помогала отцу ухаживать за больными, однако те имели почтенный возраст, да и интимные части своих дряблых тел они все-таки прикрывали. А тут перед нею находился мужчина в самом расцвете сил и абсолютно здоровый во всем, кроме одной, в общем-то не очень опасной, раны. Отцовские наставления ей крепко запомнились: никогда не отказывай ни одному больному, кто бы он ни был.
А Саймон между тем пытался снять с себя проклятые штаны, по возможности не вставая при этом на ноги. Увидев его отчаянные усилия, Бланш впервые подумала, что эта ситуация, наверное, заставляет и его испытывать неловкость. Скрывая улыбку, она спросила:
– Вам не нужна помощь?
– Нет, – резко ответил он, справился, наконец, с одеждой и, отбросив штаны, остался в одной рубахе до колен. Затем сел с каменным лицом на ствол и вытянул ноги.
– Делайте, что хотите, принцесса.
– Ну и где же рана?
– На заднице, – мрачно ответил Саймон и повернулся, надеясь, что рубаха прикроет все интимные подробности.
– Та-а-к, – нахмурилась Бланш, рассматривая царапину. – Длинно, но не глубоко.
– Отчего же, на глубину никто не жаловался. – не удержался он.
– Извините, что?
– Нет, ничего.
– Гм, гм. Тут придется почистить. Сильно кровоточит.
– Да уж, пожалуй. Вы пойдете за водой? А, черт! Что вы делаете? – вдруг зашипел он, когда что-то мокрое, холодное и жгучее полилось на его ногу. Саймон обернулся посмотреть, чем таким прикоснулась к нему Бланш, но увидел только, как она закрывает пробкой маленький флакон из темного стекла.
– Что это у вас такое, черт возьми?
– Снадобье, за которым меня посылала миссис Уиккет, – ответила девушка, пряча лекарство. – Судя по запаху, в нем содержится много спирта.
– Вот проклятие! Так вы лучше дайте мне выпить. Ну же! – Саймон увидел ее сомнения и добавил: – Мне надо выпить, чтобы снять боль.
– Пожалуй, это действительно может помочь, – согласилась она и подала ему лекарство. – Отец часто использовал виски, чтобы промывать раны. Уж не знаю, почему спиртное промывает лучше, чем простая чистая вода, но это действительно так.
Жидкость, которую добровольная помощница дала Саймону, оказалась горькой и тягучей, но она и вправду содержала изрядную долю алкоголя.
– Уф, немного полегчало, – пробормотал он.
– Та-ак. Теперь, если вы будете идти по дороге…гм, гм…
Услышав ее осторожное покашливание, Саймон резко обернулся.
– Эй, эй! Мне не нравится, когда вы так хмыкаете.
– Что? А! Я просто думаю, смогу ли я наложить вам несколько стежков на рану.
– Ни в коем случае! – он дернулся, стараясь отодвинуться подальше. – Я уверен, в этом нет необходимости.
– Мне еще надо вас перевязать. Хорошо бы найти где-нибудь окопник. – Девушка на секунду задумалась, а потом попросила:
– Отвернитесь, пожалуйста.
– Зачем это? – не понял Саймон.
– Отвернитесь, – повторила Бланш. – Откуда я здесь, по-вашему, могу оторвать материю на перевязку?
Она стояла рядом с ним, с вызовом глядя на него, решительная и очаровательная в этой своей решимости. В тусклом свете наступающих сумерек ее волосы, казалось, светятся серебром, и Саймон неожиданно подумал, насколько хороша собой эта девушка.
Он послушно отвернулся и усмехнулся, услышав звук рвущейся материи.
– Принцесса, неужели вы решили разорвать ради меня свое белье? Мне казалось, вам все равно.
– Вы ошибались, – ответила она, и он обернулся как раз в тот момент, когда Бланш опустила юбки. Жаль, подумал Саймон, хотелось бы посмотреть, какие у нее ноги.
– Не вертитесь, пожалуйста. Я не могу вас перевязать.
– Это ваша нижняя юбка? – изумился он, увидев, чем именно девушка собирается его перевязывать. –
