— После банка я вернулся в дом твоего отца и забрал все остальное.
Они сидели в столовой Рейчел. В их старой столовой. Две папки со статьями о Янтарной комнате, карта Германии, газета «Ю-эс-эй тудей», завещание, все письма и письмо Рейчел были разбросаны веером по столу. Он рассказал ей, что он нашел и где. Он также рассказал о статье из «Ю-эс-эй тудей», которую ее отец специально попросил у него в пятницу и о его расспросах о Вейленде Маккое.
— Папа смотрел что-то по Си-эн-эн об этом, когда я оставила у него детей. Я помню это имя. — Рейчел вяло пошевелилась в кресле. — Что эта папка делала в морозильнике? Это не похоже на него. Что происходит, Пол?
— Я не знаю. Но Петр, очевидно, интересовался Янтарной комнатой. — Он указал на последнее письмо Борисова: — Что он имел в виду, говоря о Фаэтоне и слезах Гелиад?
— Еще одна история, которую мама рассказывала мне, когда я была маленькая. Фаэтон, смертный сын Гелиоса, бога Солнца. Я была очарована ею. Папа любил мифологию. Он сказал, что думать о сказках было для него одним из средств, которые помогли ему выжить в Маутхаузене. — Она пролистала подборки и фотокопии, внимательно разглядев несколько из них. — Он думал, что был ответствен за то, что случилось с твоими родителями и остальными людьми на том самолете. Я не понимаю.
Катлер тоже не понимал. Последние два часа он не мог думать ни о чем другом.
— Разве твои родители были в Италии по делам, не связанным с музеем? — спросила Рейчел.
— Весь совет поехал. Целью поездки было гарантировать займы для работ из итальянских музеев.
— Папа, казалось, думал, что была какая-то связь с поисками Янтарной комнаты.
Он тоже вспомнил что-то, что еще написал Борисов. «Я не должен был просить его опять наводить справки, когда он был в Италии».
Что он имел в виду под этим «опять»?
— Ты не хочешь узнать, что случилось? — спросила внезапно Рейчел, ее голос звучал громче, чем раньше.
Ему не нравился этот тон несколько лет назад, и сейчас он ему тоже не понравился.
— Я этого не говорил. Просто прошло уже девять лет, и сейчас узнать что-либо почти невозможно. Господи, Рейчел, они даже не нашли тел.
— Пол, твоих родителей, возможно, убили, и ты не хочешь ничего предпринять в связи с этим?
Порывистая и упрямая. Как сказал Петр? «Унаследовала обе черты от своей матери». Правильно.
— И этого я не говорил. Просто практически ничего нельзя сделать.
— Мы можем найти Семена Макарова.
— Что ты имеешь в виду?
— Макаров. Он, может быть, еще жив. — Она взглянула на конверты, на обратный адрес. — Кельхайм, наверное, не так уж трудно найти.
— Это в Южной Германии, Бавария. Я нашел его на карте.
— Ты искал?
— Не так сложно было заметить — Петр обвел его в кружок на карте.
Рейчел развернула карту и увидела сама.
— Папа сказал, что они знали что-то о Янтарной комнате, но не проверяли. Может быть, Макаров сможет сказать нам, что это было?
Пол не верил своим ушам:
— Ты читала, что написал твой отец? Он велел тебе оставить Янтарную комнату в покое. Искать Макарова — это то, что он просил тебя не делать.
— Макаров может знать больше о том, что случилось с твоими родителями.
— Я юрист, Рейчел, а не следователь Интерпола.
— Хорошо. Давай отнесем это в полицию. Они могут сами взглянуть на это.
— Это гораздо более практично, чем твое первое предложение. Но это очень старый след.
Выражение ее лица стало жестким.
— Я очень надеюсь, что Марла и Брент не унаследовали твое благодушие. Я бы хотела думать, что они непременно выяснили бы, что случилось, если бы самолет, на котором летели мы с тобой, взорвался в небе.
Она прекрасно знала его слабые места. Это была одна из вещей, из-за которых он больше всего на нее обижался.
— Ты читала эти статьи? — спросил он. — Люди погибли в поисках Янтарной комнаты. Возможно, и мои родители. Возможно, нет. Одно я знаю наверняка. Твой отец не хотел, чтобы ты участвовала в этом. Да и тебе там не место. То, что ты знаешь об искусстве, поместится в наперстке.
— Вместе с твоей энергией.
Катлер твердо посмотрел в ее жесткие глаза, но прикусил язык и постарался быть терпимым. Она похоронила отца этим утром. И все же одно слово эхом звучало у него в голове.
«Сука».
Пол глубоко вздохнул, прежде чем спокойно сказать:
— Твое второе предложение более практично. Почему бы нам не предоставить полиции заняться этим?
Он помолчал.
— Я понимаю, как ты расстроена. Но, Рейчел, смерть Петра была несчастным случаем.
— Беда заключается в том, Пол, если не всегда заключалась, что ты занес моего отца в список случайностей вместе со своими родителями. — Она бросила на него один из тех взглядов, какими раньше пронзала его много раз. — Ты все еще цепляешься за свое благоразумие?
ГЛАВА XX
Атланта, Джорджия
Среда, 14 мая, 10.25
Рейчел заставила себя выбраться из постели и одеть детей. Затем она завезла их в школу и нехотя поехала в суд. Она не была там с прошлой пятницы, взяв выходные в понедельник и вторник.
Все утро ее секретарь старалась облегчить ей жизнь, решая проблемы, перенаправляя звонки, перенося встречи с адвокатами и другими судьями. На эту неделю были назначены слушания с гражданскими заседателями, но все они были поспешно перенесены. Час назад она позвонила в полицейское отделение Атланты и попросила прислать к ней кого-нибудь из отдела убийств. Все, казалось, полагали, что поскольку она была раньше прокурором, то и будучи судьей она будет на стороне полиции. Но ее принципы, если их можно было обозначить, были больше направлены на защиту. Либерал — таково было определение, которое любили использовать братство полицейских и пресса. Предатель — так, ей говорили, шепотом называли ее детективы из отдела наркотиков. Но ей было все равно. Конституция существовала, чтобы защищать людей. Полиция должна была работать в ее рамках. Ее работа заключалась в том, чтобы удостовериться, что они не искали легких путей. Сколько раз ее отец говорил: «Когда правительство преступает закон, следом идет тирания».
А если кто-то и знал это наверняка, то это был ее отец.
— Судья Катлер, — сказала ее секретарь через интерком. В большинстве случаев они называли друг друга просто Рейчел и Сэми; только если кто-то приходил, секретарь называла ее судьей. — Здесь лейтенант Барлоу из полиции Атланты. Вы вызывали.
Она быстро промокнула глаза салфеткой, мысленно увидев отца, лежащего на полу фойе. Рейчел встала и разгладила руками свою хлопковую юбку и блузку.
Дверь отворилась, и вошел худой человек с волнистыми черными волосами. Он прикрыл за собой дверь и представился Майком Барлоу, из отдела убийств.
Она сразу же взяла себя в руки и предложила ему сесть.
