городе, это стоит мне две тысячи в день. А у этих толстозадых бюрократов в Бонне нет кучи инвесторов, которые прилетят сюда завтра и захотят увидеть найденные ценности.

— Это нельзя брать штурмом, — сказал Грумер. — Не говоря уже о том, что ждет нас за этой скалой.

— Там, должно быть, большая пещера.

— Там она и есть. И в ней есть кое-что.

Он смягчил свой тон. Вины Грумера не было в том, что раскопки продвигались так медленно.

— И от этого чего-то у нашего радара был множественный оргазм, а?

Грумер улыбнулся:

— Это поэтическая форма.

— Вы лучше надейтесь на это, или нас обоих поимеют.

— Немецкое слово, обозначающее пещеру, — Hohle, — сказал Грумер. — Ад обозначается словом Holle. Я всегда думал, что это сходство не без определенного смысла.

— Как, черт побери, интересно, Грумер. Но эти сантименты сейчас немного не вовремя, если вы улавливаете мою мысль.

Грумер выглядел невозмутимым. Как всегда. Еще одна черта в этом человеке, которая выводила его из себя.

— Я пришел сюда, чтобы сказать, что к нам посетители, — сказал Грумер.

— Еще какой-нибудь репортер?

— Американские адвокат и судья.

— На нас уже начали подавать в суд?

Грумер опять усмехнулся одной из своих снисходительных усмешек. Маккой был не в настроении. Ему следовало уволить этого раздражающего его осла. Но контакты Грумера в министерстве культуры были слишком ценные, чтобы обходиться без них.

— Не начали. Эти двое говорят о Янтарной комнате.

Его лицо просияло:

— Я так и подумал, что вас это может заинтересовать. Эти двое утверждают, что у них есть информация.

— Пустозвоны?

— Нет, они так не выглядят.

— Чего они хотят?

— Поговорить.

Он взглянул назад на скалистую стену и визжащие дрели.

— Почему бы и нет? Здесь все равно ни черта не происходит.

Пол повернулся, когда дверь в крошечную рабочую бытовку открылась. Он увидел человека с внешностью медведя гризли, бычьей шеей, мощным торсом и лохматыми черными волосами, входящего в выбеленную комнату. На выпяченную грудь и руки была натянута хлопковая футболка с надписью «РАСКОПКИ МАККОЯ», напряженный взгляд черных глаз сразу оценил ситуацию. Альфред Грумер, с которым он и Рейчел познакомились несколько минут назад, прошел следом.

— Герр Катлер, фрау Катлер, это Вейленд Маккой, — сказал Грумер.

— Я не хочу показаться грубым, — сказал Маккой, — но у нас сейчас наступил критический момент и у меня нет времени, чтобы просто болтать. Так что чем могу помочь?

Пол решил сразу приступить к делу:

— У нас были очень интересные несколько последних дней…

— Кто из вас судья? — спросил Маккой.

— Я, — сказала Рейчел.

— Что адвокату и судье из Джорджии понадобилось посреди Германии, чтобы беспокоить меня?

— Мы ищем Янтарную комнату, — сказала Рейчел.

Маккой хихикнул.

— А кто не ищет?

— Вы, должно быть, думаете, что она рядом, может, даже там, где вы копаете? — сказала Рейчел.

— Я уверен, что вы, двое орлов юриспруденции, знаете, что я не собираюсь обсуждать с вами никакие детали этих раскопок. Мои инвесторы требуют соблюдения конфиденциальности.

— Мы не просим вас ничего разглашать, — сказал Пол. — Но вы можете посчитать интересным то, что случилось с нами за последние несколько дней.

Он рассказал Маккою и Грумеру все, что произошло с момента гибели Петра Борисова и до момента, когда Рейчел вытащили из шахты.

Грумер уселся на один из стульев.

— Мы слышали об этом взрыве. Того мужчину так и не нашли?

— Некого было искать. Кнолль к тому времени уже давно скрылся.

Пол объяснил, что он и Панник узнали в Вартберге.

— Вы так и не сказали, чего хотите, — сказал Маккой.

— Вы можете начать с кое-какой информации. Кто такой Иосиф Лоринг?

— Чешский промышленник, — сказал Маккой. — Он умер около тридцати лет назад. Были разговоры о том, что он нашел Янтарную комнату сразу после войны, но ничего так и не было подтверждено. Еще один сюжет для романа.

Грумер сказал:

— Лоринга знали из-за его собирательной страсти. Он владел обширной коллекцией. Одной из крупнейших в мире частных коллекций янтаря. Я так понимаю, что его сын и сейчас владеет ею. Как ваш отец мог узнать о нем?

Рейчел рассказала о Чрезвычайной комиссии и роли ее отца. Она также рассказала им о Янси и Марлин Катлер и оговорках ее отца касательно их смерти.

— Как зовут сына Лоринга? — спросила она.

— Эрнст, — сказал Грумер. — Ему, должно быть, сейчас восемьдесят. Он все еще живет в семейном поместье на юге Чехии. Не так далеко отсюда.

Что-то было такое в Альфреде Грумере, что Полу не нравилось. Этот морщинистый лоб? Глаза, в которых отражалась мысль о чем-то другом, пока уши слушали? Некоторым людям нельзя доверять.

— У вас есть переписка вашего отца? — спросил Грумер у Рейчел.

Пол не хотел показывать ему, но подумал, что этот жест будет демонстрацией их доброй воли. Он залез в свой задний карман и достал листки. Грумер и Маккой изучали каждое письмо в молчании. Когда они закончили, Грумер спросил:

— Этот Макаров мертв?

Пол кивнул.

— Ваш отец, миссис Катлер… Кстати, вы двое женаты? — спросил Маккой.

— Разведены, — сказала Рейчел.

— И путешествуете вместе по Германии?

Рейчел изменилась в лице:

— Это относится к делу?

Маккой взглянул на нее с любопытством:

— Возможно, нет, ваша честь. Но вы двое единственные, кто отвлекает меня своими вопросами этим утром. Значит, ваш отец работал на Советский Союз, разыскивая Янтарную комнату?

— Он интересовался тем, что вы здесь делаете.

— Он сказал что-либо определенное?

— Нет, — сказал Пол. — Но он смотрел сюжет Си-эн-эн и хотел получить выпуск «Ю-Эс-эй тудей». Следующее, что мы узнали, — это то, что он изучал карту Германии и читал старые статьи о Янтарной комнате.

Маккой подошел и плюхнулся в дубовое кресло. Пружины заскрипели под его весом.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату