внимательный, обеспокоенный и влажный взгляд. Она сидела, опершись о стену, в коридоре, где на нее напал Кнолль.
— Что произошло? — спросила она.
— Это вы нам расскажите, — услышала она голос Вейленда Маккоя.
Рейчел попыталась сфокусировать взгляд на фигуре, выступающей из-за спины монаха.
— Я вас не вижу, Маккой.
Великан подошел ближе.
— Где Пол? — спросила она.
— Здесь, он без сознания, но жив. Получил скверный удар в голову. Вы в порядке?
— Да. Только ужасно болит голова.
— Не сомневаюсь. Монахи слышали выстрелы, доносящиеся из церкви. Они нашли Грумера, потом вас двоих. Ключ от вашего номера указал на «Гарни», они связались с гостиницей, и я пробился сюда.
— Нам нужен врач.
— Этот монах и есть врач. Он говорит, что ваши головы целы. Трещин нет.
— А Грумер? — спросила она.
— Вероятно, надоедает дьяволу.
— Это были Кнолль и та женщина. Грумер пришел сюда, чтобы снова с ней встретиться, и Кнолль убил его.
— Чертов ублюдок получил по заслугам. Почему вы двое не позвали меня?
Рейчел попыталась улыбнуться:
— Скажите спасибо.
Пол застонал в нескольких футах от нее. Она подтянулась к нему по каменному полу. Боль в животе немного отпустила.
— Как ты, Пол?
Он тер левую сторону головы.
— Что случилось?
— Нас поджидал Кнолль.
Она подползла ближе и осмотрела его голову.
— Как вы порезали подбородок? — спросил Маккой.
— Не важно.
— Послушайте, ваша честь, тут наверху мертвый немец, которого я нанял на работу, и полиция задает тысячи вопросов. Вас двоих нашли на полу без сознания. И вы говорите мне, что это не важно. Какого черта тут происходит?
— Нам надо позвонить инспектору Паннику, — сказал ей Пол.
— Согласна.
— Прошу прощения. Алло! Вы меня помните? — чуть ли не закричал Маккой.
Монах подал ей влажную тряпку. Она прижала ее к голове Пола. На тряпке остались следы крови. Пол дотронулся до ее подбородка:
— Что здесь случилось?
Она решила честно рассказать:
— Предупреждение. Кнолль велел нам убираться домой и держаться подальше от всего этого.
Маккой пригнулся ближе.
— Держаться подальше от чего?
— Мы не знаем, — вздохнула Рейчел. — Все, в чем мы уверены, — так это в том, что эта женщина убила Макарова, а Кнолль убил моего отца.
— Откуда вы знаете?
Ей пришлось рассказать.
— Я не слышал всего, что говорили Грумер и та женщина в церкви, — сообщил Пол. — Только какие- то обрывки. Но я думаю, один из них, возможно Грумер, упомянул Янтарную комнату.
Маккой покачал головой:
— Я и не думал, что все может зайти так далеко. Что я натворил!
— Что значит «натворил»?
Маккой проигнорировал вопрос.
— Отвечайте, — возмутилась Рейчел.
Но Маккой промолчал.
Маккой стоял в подземной пещере и пытался осмыслить ситуацию. Три ржавых грузовика. Он не спеша ощупывал взглядом стену пещеры, испещренную трещинами-морщинами и несколько напоминавшую древнее каменное лицо, словно надеялся найти какое-то послание. Избитая фраза: «Если бы стены могли говорить» навязчиво вертелась в его голове и отвлекала от поиска верного решения. Могли ли эти стены рассказать ему больше, чем он уже знал? Или все это лишь беспочвенные подозрения? Могут ли стены объяснить, почему немцы завели три ценных грузовика глубоко внутрь горы, а затем взорвали единственный вход? Были ли это немцы вообще и кто замуровал вход? Могли ли они описать, как чешский промышленник вторгся в пещеру через несколько лет после войны, забрал то, что в ней находилось, а затем наглухо закрыл вход? Или, может, они вообще ничего не знали. Молчаливые свидетели прошлого, пытающиеся сквозь годы помочь отыскать след, извилистую тропинку, приведшую многих искателей к смерти.
Другой выход из пещеры все еще плотно забит камнями и щебнем. Его команда начнет раскопки не раньше чем завтра. Он взглянул на часы. Уже почти одиннадцать. Маккой услышал шаги за спиной. Из сумрака пещеры вынырнули Пол и Рейчел.
— Я не ожидал вас так рано. Как ваши головы?
— Нам нужны внятные ответы, Маккой, и не надо больше никому морочить голову, — потребовал Пол. — Мы уже ввязались в это, хотим того мы или нет. Вы сокрушались вчера и употребили слово «натворил». В этой ситуации мы имеем право знать, что вы имели в виду.
— Вы не собираетесь послушать совета Кнолля и уехать домой?
— А нам следует? — спросила Рейчел.
— Это вы должны решить, судья.
— Отъезд откладывается, — твердо сказал Пол. — Так мы хотим знать, Вейленд, что происходит?
— Подойдите сюда.
Он повел их через пещеру к одному из скелетов, лежащих на песке.
— Из того, что было на них надето, осталось немногое, но по обрывкам видно, что это форма времен Второй мировой войны. Образец камуфляжа определенно принадлежит морской пехоте США.
Он нагнулся и показал:
— Это футляр для штыковой винтовки М-четыре образца Второй мировой войны, изготовленной в США. Я не уверен, но кобура для пистолета, возможно, французская. Немцы не носили американскую форму и не использовали французское снаряжение. Однако после войны все европейские военные и полувоенные использовали оружие и снаряжение, выпускаемое американцами. Французский иностранный легион. Греческая национальная армия. Голландская пехота.
Он взмахнул рукой, указывая на другой конец пещеры:
— Один из скелетов обут в ботинки и одет в брюки без карманов. Социалистическая Венгрия одевала так своих солдат после войны. Одежда, пустые грузовики и бумажник, который вы нашли, говорят о том, что это место ограбили.
— Откуда вы знаете, во что были одеты эти люди? — спросила Рейчел.
— В противоположность тому, что вы, возможно, думаете, я не какой-то тупой красношеий мужик из Северной Каролины. Военная история — моя страсть. Это также было частью моей подготовки к раскопкам. Я знаю, что прав. Я понял это в понедельник. В эту пещеру вторгались после войны. В этом нет сомнения. Эти несчастные оборванцы были либо бывшими военными, либо рабочими, одетыми в остатки формы. Их застрелили, когда работы были окончены.
