приходится миссис Дигвид родственником.
Мне показалось, что его крохотные глазки расширились, но со словами: «Не знаю никакого Барни. Это все, что вам нужно?» он начал закрывать дверь.
Матушка вскрикнула и качнулась в мою сторону, мне пришлось подставить ей плечо.
Мужчина поглядел на нее с любопытством:
— Она как будто едва держится на ногах. Вам что, некуда идти?
Я покачал головой.
— В карманах, небось, пустовато?
Я снова качнул головой:
— Мы надеялись приютиться у миссис Дигвид.
Во взгляде здоровяка выразилось одобрение:
— А вы сообразительный парнишка. Пари держу — умеете читать?
— Да.
— По-печатному или по-писаному — как угодно?
— Да.
— И писать красивым почерком, как пишут джентльмены?
— Тоже, — кивнул я.
Он приоткрыл рот и всмотрелся в меня, но ничего не добавил, и я отвернулся, по мере сил поддерживая матушку. Мы прошли несколько шагов, и он нас окликнул:
— Погодите! Вам нужно где-то переночевать?
Я обернулся, но не решился ответить.
— У меня есть свободная комната, — продолжал он, — обычно я ее сдаю. Последние жильцы уехали дня два назад. За десять пенсов она в вашем распоряжении.
— Думаю, мама, нам нужно идти, — прошептал я.
— О Джонни, давай останемся. Я так устала.
Мистер Избистер тревожно прислушивался к нашему разговору.
— Можно ее посмотреть? — спросил я.
Он шагнул в дом, прокричав на ходу:
— Молли!
Обернувшись, он нетерпеливым кивком пригласил нас войти. За порогом, в темном коридоре, мне в ноздри ударил странный непонятный запах; это был не капустно-картофельный запах бедности, ставший мне уже привычным, а нечто более грубое. Пока мы теснились в узком коридоре, из задней комнаты появилась крупная неряшливая женщина.
Она, видно, что-то пекла и теперь вытирала о передник испачканные в муке руки, но при этом мне чудилась в ней какая-то неуловимая нечистота. С мучнисто-белого рыхлого лица (похожего на непропеченные хлеб и булочки, которые она, как мне предстояло узнать, беспрерывно стряпала) глядели глубоко посаженные черные глазки. То и дело вытирать руки о грязный передник было ее привычкой; мне все казалось, что она готовится пустить в ход кулаки.
— Чего вам надо? — раздраженно спросила она.
Мужчина кивнул в нашу сторону:
— Им нужна комната на ночь.
Женщина окинула нас презрительным взглядом.
— А деньги у вас есть?
— Сначала мы бы хотели посмотреть комнату.
— Задняя комната на втором этаже, — отозвалась женщина.
— За два шиллинга и шесть пенсов можете снять ее на неделю, — внезапно предложил мужчина.
— Ну вот еще! — зло бросила женщина.
Муж взял ее под руку и начал что-то говорить вполголоса, а мы с матушкой пошли наверх. Комнатка была маленькая и темная, с одним заросшим копотью окошком, которое глядело в грязный задний двор. Там имелись старинная кровать на колесиках, без матраса, и соломенный тюфяк на полу. Мы обменялись тревожными взглядами.
За одну ночь это слишком дорого, — заметил я, морща нос от запаха сырости и еще чего-то неприятного, которым был пропитан дом. — Мне не понравились эти люди. Думаю, нам не стоит здесь оставаться.
— Но уже поздно, и я валюсь с ног. Я не могу, Джонни. Не могу снова тащиться по этим улицам. Да и куда нам идти?
— Хорошо. Но только на одну ночь.
Когда мы спустились, мистер Избистер стоял в темном коридоре и улыбался.
— Не окажете ли мне и моей жене честь опрокинуть вместе по стаканчику лучшего девятипенсового, мэм?
Мать кивнула и шагнула к гостиной, но мистер Избистер вытянутой рукой придержал дверь.
— Нет-нет, гостиная не для этого случая.
Он повел нас в кухню, где каждый получил по большому стакану джина и был провозглашен тост за здоровье. Я к джину не прикоснулся.
— Ну, мои дорогие, — произнесла миссис Избистер с ухмылкой, которая насторожила меня еще больше, чем прежняя ее враждебность, — как вам понравилась комната?
— Мы хотели бы снять ее на одну ночь, — отозвался я.
— Вижу-вижу, кто у вас главный! Но ведь он, благослови его Бог, совсем еще дитя?
— Да, — подтвердила матушка. — Иногда он меня просто запугивает. — Она посмотрела на меня с упреком.
— Ничего подобного.
— Я люблю детей. — С ужасом я увидел, как большая сдобная пятерня миссис Избистер протянулась, чтобы погладить меня по макушке. — Мы похоронили троих. Мы с мистером Избистером, — добавила она печально.
Мистер Избистер тяжело вздохнул и спросил:
— Еще стаканчик, мэм?
Матушка пододвинула стакан, он его наполнил, все снова чокнулись.
— Платить сейчас? — спросила матушка, открывая ридикюль.
— Успеется. Мы поверим вам в долг.
— Нужно же кому-нибудь доверять в этом мире? — вмешалась миссис Избистер. — Мы с мистером Избистером все время это твердим.
Матушка кивнула и улыбнулась мне, словно предлагая разделить ее хорошее мнение о наших новых квартирных хозяевах.
— Комната очень милая, — сказал мистер Избистер. — Спать будете как сурки.
Избистеры снабдили нас рваными простынями и одеялами, для меня был приготовлен соломенный тюфяк. Матушка заснула быстро, а я бодрствовал около часа; когда, совсем уже поздно, я услышал, как, поднимаясь в свою спальню, спорили о чем-то пьяные Избистеры, мне стало еще страшнее.
Глава 33
На следующее утро я проснулся первым в доме, и это меня удивило, поскольку я думал, что перевозчики принимаются за работу ни свет ни заря. К половине восьмого Избистеры все еще не давали о себе знать, но снизу мне почудился какой-то шум. Я поднялся на ноги и оделся; матушка все еще спала, хотя и неспокойно, ворочаясь с боку на бок. Спускаясь по лестнице, я различал храп, доносившийся из комнаты Избистеров. Внизу слышался скрежет каминной решетки, и в кухне я обнаружил девочку лет четырнадцати, которая, стоя на коленях, прочищала каминную решетку и яростно выгребала золу.
