все, полагал я, но не любовь. Однако, когда появилась ты, все изменилось. Я не называл это любовью, хотя мне трудно было представить, что можно не увидеть тебя рядом, не услышать твоего голоса, не коснуться твоей руки…
Вернувшись из своего далека, Роберт нежно посмотрел на Джудит. А она прижалась к нему, обвила его руками и замерла. Теперь она знала его. Дитя, мальчик, юноша… Все эти образы слились наконец воедино.
Он зарылся лицом в ее волосы.
— Я не мог заниматься с тобой любовью, потому что меня страшила мысль, что ты думаешь об Эрбане. Я ревновал тебя и к Ллойду — в первый вечер после нашего возвращения. Ты угощала его, ухаживала за ним, слушала его, а я хотел, чтобы ты смотрела только на меня. Я даже не сразу понял, что это была ревность. Просто у меня почему-то испортилось настроение.
— О, еще бы мне не помнить тот вечер, — засмеялась Джудит.
— И, надеюсь, ты оставила эту безумную идею насчет раскопок? У меня есть план получше.
— Какой же?
Роберт взял ее на руки и, сделав несколько быстрых шагов, оказался у кровати. Он осторожно положил Джудит на покрывало и присел рядом. Она посмотрела на него сияющими глазами:
— Это и есть твой план?
— А у тебя есть другое предложение?
…И все было, словно впервые. Как тогда, быстро полетела на пол одежда. Как тогда, пальцы Роберта с неописуемой нежностью скользили по ее телу — он будто хотел удостовериться, что Джудит здесь, с ним. Их ласки были долгими, неторопливыми, каждый хотел до конца насладиться вновь обретенной близостью.
— Я люблю тебя, — сказал Роберт. — Люблю твои чудесные волосы, твой запах, вкус твоей кожи… — Он покрывал ее тело легкими поцелуями. — Люблю твой горячий непокорный нрав… Рядом с тобой все женщины кажутся полумертвыми.
На какой-то миг Джудит показалось: огонь их страсти вот-вот воспламенит все вокруг, прольется огненным дождем на эту комнату, промчится белым сверкающим пламенем в голубом сиянии зимнего дня за окном…
А потом она сказала Роберту:
— Я люблю тебя.
Шли минуты — а может быть, часы? — стихало сумасшедшее биение сердца, оживало изнемогшее тело…
— А как же Луиз и близнецы? Ты о них позаботишься? — спросила Джудит усталым, расслабленным голосом.
— Конечно. А вот насчет Эрбана, — Роберт усмехнулся, — не знаю.
— Ах, кого это беспокоит?
Джудит потянулась к губам Роберта, и пышные рыжие пряди закрыли его лицо. Он рассмеялся, крепче прижал ее к себе и сел. Джудит откинула волосы и, подняв взгляд, увидела Коломбину. Маленькая фигурка стояла на самом краю комода.
— Она упадет! — испуганно вскрикнула Джудит.
— Кто?
— Коломбина!
Джудит вскочила с постели, переставила статуэтку на более надежное место и начала объяснять озадаченному Роберту:
— Понимаешь, я похитила ее, просто не могла устоять — она прелестна и похожа на Луиз… Ее и обручальное кольцо — вот все, что я собиралась взять из этого дома.
— Да, пожалуй, они похожи, — согласился Роберт. — Миленькие, хорошенькие создания. А ты не подумала, что Арлекин стал бы скучать без своей Коломбины? Они неразлучны уже многие годы.
— Теперь она навсегда останется с ним. — Джудит снова села на кровать. — Прости, Коломбина, мне следовало бы догадаться, что тебе будет плохо без него.
Джудит взглянула на бутылку шампанского и поморщилась.
— Вкус — как у лекарства.
— Неужели?
Роберт встал, принес второй стакан и разлил шампанское. Боже, как же он красив, восхищенно думала Джудит, следя за его движениями.
Роберт протянул ей стакан. Она отпила немного и с удивлением взглянула на Роберта.
— Сейчас оно просто великолепно…
— Теперь оно всегда будет таким, — рассмеялся он, не сводя с жены любящих глаз.
— За кого будем пить? За отсутствующих друзей?
— Забудь об отсутствующих друзьях. Есть ты. Есть я. И больше нам никто не нужен. За нас!
— За нас! — повторила Джудит, и они чокнулись, приветствуя грядущее счастье.
