получится сделать это так быстро…
Эта фраза просто угасла, подобно многим другим, произнесенным Габриэллой за последнее время.
— Габриэлла, Роллинз все успеет.
— Так ли? — Она яростно тряхнула головой. — Ты ведь не можешь сказать этого наверняка. Никто не может! У меня больше нет сил. Самое страшное — это когда от тебя ничего не зависит. Я хочу сделать хоть что-нибудь, хоть чем-нибудь помочь своей дочери. — Габриэлла разодрала пальцами волосы, которые уже успели превратиться в беспорядочную мешанину кудрей. — Господи! — простонала она. — Я хочу сделать хоть что-нибудь. Все равно что…
— Знаю. Но ты и так уже сделала все, что только могла. Ты нашла единственного человека, способного ей помочь, и он это сделает. Послушай меня…
Габриэлла обернулась и первый раз за последнее время посмотрела ему в лицо. Выражение, появившееся у нее в глазах, Джошу приходилось видеть на Ближнем Востоке, когда он фотографировал женщин, дети которых стали случайными жертвами террористов. В этом случае горе выражалось иначе, чем на лицах матерей солдат, погибших в бою. Эти женщины держались за героизм своих детей с упорством, напоминающим шелковые нити паутины, таким же хрупким на вид, но невероятно крепким и прочным.
— Ты не хочешь принять душ? Я тем временем приготовлю что-нибудь выпить и поесть. Насколько я понимаю, ты ничего не ела с прошлой ночи, с тех самых пор, когда нас кормили в самолете, так?
— Ты умеешь готовить? — слабо улыбнулась Габриэлла.
— Удивлена?
— Да, по определенной причине.
— Особых кулинарных изысков не жди, но если у тебя есть яйца…
— Знаешь, мне сейчас, наверное, кусок в горло не полезет.
— Придется заставить себя. Ты должна поесть, иначе завтра от тебя не будет никакого толка. Так что проводи меня на кухню.
По пути Джош рассказал ей о том, что Малахай завтра собирается ехать в своей машине следом за ними, на тот случай, если возникнут какие-то осложнения.
— Вдруг за нами будут следить? — спросила Габриэлла, голос которой опять был весьма напряженным. — Что случится, если Малахая обнаружат?
— Он будет очень осторожен. Так безопаснее. Вдруг что-нибудь случится со мной? Тогда ты останешься наедине с чудовищем. — Джош протянул руку и прикоснулся к щеке женщины.
— Когда все это останется позади и Куинн вернется домой, ко мне, я найду слова, чтобы достойно тебя отблагодарить.
Райдер понимал, что до конца мучений по-прежнему было далеко. Впереди их ждала тропа, полная опасностей, ведущая сквозь смертельную схватку. Джошу хотелось надеяться на то, что они пройдут этот путь. Маленькая девочка, которую он никогда не видел, воссоединится со своей матерью.
Пока Габриэлла принимала душ, Джош плеснул себе виски. Он потягивал его, занимаясь приготовлением яичницы и тостов. Фотограф принес камни, Роллинз приступил к работе. Райдер остался один, и только теперь до него в полной степени дошло то, что произошло с ним сегодня.
«Встреча с Рейчел, сеанс гипнотического сна, раздирающий душу рассказ о прошлом Эсме, сестры Перси, с которой я ощущал необъяснимую физическую связь, проникновение с помощью обмана в салон Гаррисона Шоулса, исследование картины, обнаружение камней памяти и их похищение, револьвер, направленный на меня. По крайней мере, мне удалось помочь Рейчел разорвать узы, связывавшие ее с Гаррисоном. Если судьба существует, то он был для нее слишком опасным знакомым. Однако остается еще вопрос насчет дяди Алекса. Представляет ли он опасность для Рейчел? Для Габриэллы и Куинн, что было бы еще хуже? Может быть, мне следует позвонить в полицию и предупредить насчет Алекса, пока Габриэллы здесь нет?»
Вдруг зазвонил сотовый телефон Джоша. Он взглянул на дисплей, увидел, что это Малахай, и ответил на звонок.
— Я хотел узнать, как вы. Есть какие-нибудь новости?
— Нет.
— Что насчет заклинания? Будет ли расшифровка готова к сроку?
— Я полагаю… Послушайте, Малахай, вы должны это знать. Всего камней двенадцать.
— Что?
— Камней памяти двенадцать, а не шесть.
— Откуда вы это узнали? — В тоне Самюэльса сквозило напряжение.
— Мы все объясним завтра, когда вы приедете сюда.
— Нет. Я так не думаю. Особенно после всего того, через что нам пришлось пройти. Мне бы хотелось, чтобы вы объяснили все прямо сейчас.
Джошу еще никогда не приходилось слышать такой надрыв в голосе Малахая, однако это его не удивило, поэтому он рассказал ему обо всем, что случилось.
— Когда это произошло? Мы же с вами только что встречались! Во имя всего святого, почему вы не рассказали мне об этом раньше? Джош, эти камни у вас? Они ваши?
Фотограф заглянул в гостиную. На столе со стеклянной крышкой как ни в чем не бывало лежали камни. Свет проникал в них, и камни сияли, словно морские существа, таинственные, но живые.
Джош уже собирался сказать, что камни у него, но вдруг ощутил страх, молниеносно разлившийся по его телу электрическим током. Это было предостережение.
«Допустим, я расскажу Малахаю всю правду. Вдруг тот прямо сейчас сядет в машину и приедет в Нью-Хейвен? Если это произойдет, Самюэльс увидит камни, убедится в том, что они действительно существуют, то сможет ли он расстаться с ними? Имею ли я право рискнуть и навлечь на Куинн еще большую опасность?»
— Пока что нет. Габриэлла получит их завтра.
— Как это произошло?
Джош услышал, что женщина уже спускается по лестнице.
— Малахай, сейчас мы садимся ужинать и все расскажем вам завтра. Я позвоню, как только станет известно, где и как должна будет произойти передача расшифрованного заклинания в обмен на Куинн.
Они устроились на кухне. Джош наблюдал за тем, как Габриэлла механически тыкала вилкой в тарелку, подносила ее ко рту и жевала пищу. Он понимал, что она не чувствовала вкуса того, что ела, однако это не имело значения. Ей необходимо было пополнить запасы жизненной энергии.
Они расправились с яичницей, взяли чашки с обжигающе горячим кофе с молоком и перешли в гостиную. Оба смотрели на изумруды, сапфиры и рубин так, словно камни могли в любой момент убежать. Но артефакты не были живыми. Люди извлекли из земли эти бесполезные куски породы и каким-то образом превратили их в сокровища. Джош знал, что ради них расстались с жизнью по крайней мере семь человек.
— Я случайно услышала, как ты разговаривал по телефону, — вдруг сказала Габриэлла. — Почему ты солгал Малахаю?
— Я испугался. Вдруг он узнает о том, что камни у нас, примчится сюда прямо сейчас, ночью, увидит их и не захочет расставаться с этими сокровищами?
— Но ведь ты жаждешь получить эти камни так же страстно, как и Малахай. Разве не так?
Джош кивнул.
— Однако ты ведь не оставил их себе.
— Куинн — твоя дочь.
— Но я помню, что еще до ее похищения ты говорил мне о том, что хочешь любым способом доказать существование перевоплощения. Это ведь тебе кажется, что ты сходишь с ума, это ты уже столько времени одержим желанием раскрыть эту загадку. Это твоя жизнь разбилась вдребезги. Как ты можешь выпустить камни из своих рук?
Фотограф уставился на камни и задумался над тем, как узнал о них всю правду.
«Рейчел вспомнила нечто такое, о чем даже не подозревала. Наше прошлое сплелось воедино наперекор логике. Неужели даже одно то, как я нашел эти камни, — больше того, само их существование —
