– Примерно двести лет тому назад, во время чумы, богачи нашего города пожелали иметь источник воды, который мы, простолюдины, не могли бы осквернить! – Лукреция сплюнула на пол. – Они построили эти камеры, туннели, подземные каналы, по которым вода приходила только к ним. А потом нашли другие источники, и тот водоток пришел в упадок. Русло, по которому вы попали в озеро, наверное, входило в эту систему. Говорят, некоторые туннели ведут наружу, в направлении Монтепульчиано.
Фуггер тоже подался вперед:
– Говорят?
– Насколько мне известно, никто не проходил их до конца. Но по ним до сих пор течет вода. А что втекает внутрь…
– Должно и вытекать. – Бекк встала. – Мы пойдем по водотокам. Я не намерена оставаться здесь, чтобы меня изловили, как хорька в капкане.
– Постой-ка! – Фуггер тоже встал. – Я только что дал клятву самому себе. Вы все меня слышали. С тех пор не прошло и трех часов. Больше никакой воды. Никогда. И вы хотите, чтобы я отправился в целый мир воды?
– Но там же буду я! – Мария-Тереза посмотрела на Фуггера сияющими глазами. – Я проведу тебя по всем туннелям. Там много переходов. Если и придется плавать, то совсем немного.
– Меня тревожит это «немного».
Пожатие пальцев девушки несколько его успокоило, но уже следующие ее слова нарушили это хрупкое спокойствие:
– Проблема в том, как в них попасть. Мы с Джованни знаем только один вход. Но он – в людном месте.
– И где же?
За девушку ответила Лукреция:
– На пьяцца дель Кампо.
Фуггер задохнулся:
– Но разве не там проводят эту штуку – Палио?
Лукреция улыбнулась:
– Именно там «эта штука» начинается и заканчивается. Бой быков был вчера, кулачный бой – сегодня утром. А в полдень оттуда на улицы выпустят коней.
– Хорошо. – Бекк уже стояла, опоясываясь пращой. – Нам все равно пришлось бы пойти на Кампо. Я оставил у одного лавочника наши мешки и Фенрира.
– Ты в своем уме? – вскрикнул Фуггер. – Это же рядом с дворцом Чибо! Он… они все… будут там!
Лукреция все так же широко улыбалась.
– За мою долгую жизнь, – сказала она, – я обнаружила, что прятаться легче всего у всех на глазах.
Джузеппе уже вывел жеребца из стойла и начал его взнуздывать. Лукреция ненадолго удалилась и вернулась с масками и костюмами. Раздав их присутствующим, она объявила:
– Добро пожаловать в лучшую контраду Сиены – «Скорпионы»!
Распевая боевой гимн, компания распахнула двери конюшни и вышла на улицу, где остальные члены контрады, числом около ста пятидесяти, уже собрались под малиновым знаменем, на котором черное существо устрашающе высоко поднимало свое жало.
Фуггер едва успел пробормотать:
– А я-то считал, что сумасшедший здесь – я!
В следующее мгновение пальцы девушки снова оказались в его ладони, и Фуггера увлекли в центр процессии. Загремели барабаны, звякнули тарелки, протрубила дюжина труб, и с криком «Скорпион!» процессия тронулась.
К Генриху и Франчетто приходили с докладом шпионы. Эти ловцы человеков забросили в город целую сеть. Многие говорили, будто видели беглецов, но всякий раз какая-нибудь деталь оказывалась неверной. Еврей был чудовищем, какими часто бывают в подобных россказнях евреи, – с золотыми зубами и большим горбом. Молодой человек оказывался библейским воином с кривой саблей, у безумца отсутствовали не только руки, но и ноги, а девственница превратилась в потаскуху и занималась своим делом в доме около палаццо Марескотти. Говорили, будто беглецы прячутся под знаменем «Волка», «Улитки» или «Скорпиона», связав себя со своей контрадой смертной клятвой.
В любой другой день со временем они обнаружились бы. Город был не настолько велик, а награду обещали огромную. Но Генрих понимал, что на этот раз у преследователей времени нет. Многие гости Палио явились из-за городских стен. После скачек они будут пьяны и довольны, потом – пьяны и драчливы. А потом они станут пьяными и унылыми и захотят вернуться домой. И выпускать всех через одни ворота, где Генрих будет внимательно всматриваться в лицо каждому, невозможно: поднимется такой бунт, который не смогут усмирить даже Франчетто и его люди, даже если они дадут волю всей своей жестокости.
Обладающий чутьем охотника Генрих поставил себя на место преследуемых. Им известно о существовании загонщиков, вооруженных громил, которые проходили по всем районам города, пытаясь склонить жителей к предательству либо деньгами, либо силой. В такой день дома оставались только больные или виновные, так что добычу слишком просто отыскать. Следовательно, безопаснее всего раствориться среди тысяч людей, наводнивших улицы. Стая волков может наседать на края стада, но в самом его центре безопасно. Это похоже на отступление с поля боя. Если держаться вместе, объединить свои силы, шанс выжить станет выше. Тех, кто бежит в одиночку, легко догонят и убьют.
«Они здесь – или скоро здесь будут», – подумал Генрих, когда очередной прохожий остановился, чтобы выразить восхищение его удивительно уродливой «маской», а потом поспешно удалился, заметив свою
