– Майкл, тебе следует поужинать.
Но Майкл был сейчас в Новом Орлеане. Он опять шел по знакомым улицам Садового квартала, ощущая окутывающее его тепло и с наслаждением вдыхая аромат ночного жасмина. Подумать только! За многие годы он едва не забыл прелесть этого сладкого, густого аромата, он так давно не видел, как над верхушками дубов разгорается закат, на фоне которого делается отчетливо видимым каждый листочек. У корней дубов плитки тротуара выпирают из земли. Холодный ветер обжигает его голые пальцы.
Холодный ветер. Ах да. Сейчас не лето, а зима. Суровая, холодная новоорлеанская зима, и они с матерью быстро шагают по темным улицам, чтобы увидеть последний парад Марди-Гра – шествие тайной гильдии Комуса{5}.
Какое красивое название, думал, продолжая грезить, Майкл Впрочем, он и в то время считал его удивительным… Впереди, на Сент-Чарльз-авеню, он видел факелы марширующих и слышал звуки барабанов, всегда пугавшие его.
– Идем же, Майкл, – торопила его мать, почти таща за собой.
До чего же темно на улице. И как холодно. Поистине океанский холод.
– Но посмотри туда, мама. – Майкл еще крепче вцепился в руку матери и указал на сад за чугунной решеткой. – Там, за деревьями, человек.
Их старая игра. Сейчас мать скажет, что там нет никакого человека, и они вместе посмеются. Но человек там действительно был. Как всегда. Он стоял у края большой лужайки, под голыми белыми ветвями ползучего мирта. Видел ли он Майкла? Почти наверняка – да. Они смотрели друг другу прямо в глаза.
– Майкл, у нас нет времени разглядывать незнакомцев.
– Но он там, мама. Он там стоит…
Шествие тайной гильдии Комуса… Под неистовую негритянскую музыку маршировали духовые оркестры, освещенные ярко пылающими факелами. Улицу заполнили толпы гуляющих. С шатких помостов из папье-маше люди в блестящих атласных костюмах и масках разбрасывали ожерелья из стекляшек и деревянные бусы. Зрители, отпихивая друг друга, пытались их поймать. Майкл вцепился в материнскую юбку. Стук барабанов был ему ненавистен. В канаву у его ног летели какие-то безделушки.
Но вот Марди-Гра отшумел, оставив заваленные мусором улицы. Стало еще холоднее, воздух был таким ледяным, что изо рта шел пар. На обратном пути Майкл снова увидел незнакомца. Мужчина стоял на прежнем месте, но в этот раз Майкл предпочел не говорить об этом матери.
– Мне надо вернуться домой, – шептал во сне Майкл. – Вернуться…
Он видел длинную ажурную чугунную решетку того дома на Первой улице, боковую террасу с ржавой сеткой от насекомых. И человека в саду. Как странно, что тот не менялся. А во время последней прогулки по улицам Садового квартала, тогда, в мае, незадолго до отъезда из Нового Орлеана, Майкл вдруг почему-то кивнул ему. В ответ мужчина поднял руку и помахал.
– Да, надо ехать, – прошептал Майкл.
Но неужели они так и не дадут о себе знать? Те, которые приходили к нему в смерти? Ведь им, конечно же, известно, что он не в силах вспомнить. Они просто обязаны помочь. Барьер между живущими и умершими падает. Так пройдите же сквозь него! Но черноволосая женщина сказала:
– Помни, у тебя есть выбор.
– Нет, я не передумал. Просто никак не могу вспомнить.
Майкл сел на постели. Как черно вокруг… Женщина с темными волосами… Что-то висело у нее на шее… Надо собрать вещи… И ехать в аэропорт… Вход… Тринадцатый… Я понимаю…
Тетя Вив шила в гостиной при свете единственной лампы.
Майкл глотнул еще пива. Потом медленно осушил всю банку.
– Пожалуйста, помогите мне, – шептал он, обращаясь неизвестно к кому. – Помогите мне, прошу вас.
Он снова оказался во сне… Дул ветер. Барабаны, сопровождавшие шествие тайной гильдии Комуса, рождали в душе непреодолимый страх. Что это – предупреждение? На телеэкране озлобленная домоправительница предлагала растерянной и испуганной женщине выпрыгнуть из окна… Ведь это же «Ребекка»! И Мандерли! Когда он успел поменять кассету? Майкл мог поклясться, что на экране – мисс Хэвишем. Он отчетливо услышал, как она шепчет на ухо Эстелле: «Ты можешь разбить его сердце». Пип тоже слышал ее слова, но по-прежнему любил Эстеллу.
– Я приведу этот дом в порядок, – шептал Майкл, – впущу в него свет. Эстелла, мы будем счастливы навеки…
Это не школьный двор. И не длинный пустой коридор, ведущий в столовую… И здесь на его пути не вырастет сестра Клементина: «Встань в строй, мальчик!»
«Если она ударит меня так, как ударила Тони Ведроса, я ее убью…»
В темноте у кровати стоит тетя Вив…
– Я пьян, – пробормотал Майкл.
Она подала ему новую банку холодного пива – ну что за ангел!
– Боже, как вкусно!
– Тебя хотят видеть.
– Кто? Женщина?
– Какой-то весьма респектабельный джентльмен из Англии.
– Нет, тетя Вив.
– Но он не репортер. По крайней мере, он так сказал. Очень приятный джентльмен. Его фамилия Лайтнер. Говорит, что из Лондона. Он прилетел в Сан-Франциско нью-йоркским рейсом и сразу же направился сюда.
– Не сейчас. Придется тебе попросить его уйти. Тетя Вив, мне необходимо срочно вернуться в Новый Орлеан. Надо позвонить доктору Моррису. Где телефон?
Майкл вскочил и тут же почувствовал, как в голове все завертелось. Пришлось какое-то время постоять неподвижно, пока головокружение не прошло. Но состояние было не из приятных. Руки и ноги словно налились свинцом. Майкл снова рухнул в постель и мгновенно провалился в сон… Он шел по дому мисс Хэвишем… Человек в саду снова кивнул ему…
Кто-то выключил телевизор.
– Спи, – словно издалека донесся голос тети Вив.
Он слышал ее удаляющиеся шаги… Кажется, звонит телефон?…
– Помогите мне… хоть кто-нибудь… – прошептал Майкл.
3
Просто прогуляться неподалеку… Пересечь Мэгазин-стрит и двинуться по Первой улице, чтобы пройти мимо того громадного обветшалого старого дома – посмотреть, целы ли стекла в окнах фасада, своими глазами увидеть, сидит ли по-прежнему Дейрдре Мэйфейр на боковой террасе. Но ни в коем случае не переступать порог дома и не задавать никаких вопросов.
Почему, черт побери, ему кажется, будто что-то должно произойти?
Отец Мэттингли злился на самого себя. Но ведь это действительно его обязанность – навестить ту семью, прежде чем он вернется к себе на север. Когда-то он был здесь приходским священником и знал всех членов этой семьи. Последняя его встреча с мисс Карл состоялась на похоронах мисс Нэнси – с того дня прошло уже больше года.
А несколько месяцев назад отец Мэттингли получил письмо от одного из молодых священников – тот сообщал, что состояние Дейрдре Мэйфейр заметно ухудшается, что руки ее окончательно утратили чувствительность и словно намертво приросли к груди. Что ж, при подобном заболевании такое не редкость.
Чеки от мисс Карл в адрес прихода продолжали поступать с обычной регулярностью – раз в месяц она добровольно жертвовала приходу по тысяче долларов. За годы ее пожертвования составили целое состояние.
По правде говоря, отцу Мэттингли следовало бы к ним зайти, дабы выразить таким образом свое уважение к семейству и лично поблагодарить за помощь приходу, как он обычно делал в прошлом.
Нынешние священники не были знакомы с Мэйфейрами и ничего не знали о их прошлом. Их никогда не приглашали в тот дом. Все они совсем недавно служат в этом запущенном приходе. Число прихожан
