Элейн уткнулась ему в плечо, вдохнула запах его теплой кожи.
– Дома некоторые считали, что у меня дурной глаз.
– Они глупцы. – Он запустил пальцы ей в волосы, потянул ее голову назад и сказал: – Твой дом здесь.
Она не ответила. Монтеверде до сих пор казалось ей нереальным местом, символом беды и насилия. А он был убийцей, не имеющим понятия о разнице между справедливостью и беззаконием. Но когда он вдруг рассмеялся вместе с нею... она почувствовала, что словно обрела давно потерянную часть себя.
– Ты не должна была возвращаться домой тайком. Словно вор. Я должен был сохранить его для тебя.
– Не для меня, – покачала головой Элейн.
– Посмотри, что осталось от замка Навонов. – Он сжал губы, улыбка пропала. – Я знал, что они разрушили стены... но такого даже не представлял, пока не увидел... – Он вздохнул. – Я не слишком хорошо выполняю свой долг.
Элейн положила руку ему на грудь, собираясь возразить, и промолчала. Единственное, что он действительно сделал хорошо, – это спас ей жизнь.
– Ты лучше меня играешь в шахматы, – утешила она.
Он засмеялся:
– У нас впереди два дня.
– Хватит времени для игры в морру. Я предпочитаю ее.
– Нет, я подумываю о других развлечениях.
Элейн подняла голову, посмотрела ему в глаза, затем провела кончиком пальца по одной из царапин, которые оставила на его коже. От ее прикосновения он напрягся.
– Я выиграла, – хрипло сказала она.
– Будь осторожна со мной, ведьма. – Перевернувшись, он лег на нее. – Будь осторожна. Тут есть грань, и я не знаю, где она проходит.
Элейн самой казалось, что, давно миновав некую пропасть, она теперь ходит по воздуху в этой башне над темным озером.
– Ты боишься того, что должно произойти? – прошептала она.
– Галера подняла якорь два дня назад. Ты уверена?
– Уверена.
Он закрыл глаза.
– Боже, помоги. Я не в состоянии ничего вспомнить.
– Ранним утром, два дня назад.
– Я должен знать имена людей Франко в Авине, – хмуро сказал он, глядя в сторону.
– А ты не помнишь?
– Нет. – Он вдруг поднял голову. – Сегодня должен быть гонец.
Время игры миновало, теперь на его лице не было уже ни покоя, ни удовольствия.
– Я должен идти. – Наклонившись, он прикоснулся губами к ее рту. – Отдыхай, любимая. Не выходи из комнаты. Я вернусь до рассвета.
Элейн хотела обнять его, но он уже встал с кровати.
В комнате Джино Навоны книг не нашлось. Если он был ученым и магом, как его незаконнорожденный сын, то не оставил никаких признаков этого в своем убежище. Элейн провела долгие ночные часы за исследованием содержимого его сундука и шкафа, стараясь не трогать вещи, которые до того не проверил Аллегрето.
Она сняла влажное постельное белье, заменив его простынями из шкафа, и в комнате запахло сухими травами. На дне шкафа лежали свернутые роскошные гобелены, зимнее убранство комнаты, их шнуры были аккуратно смотаны заботливой рукой давно исчезнувшего слуги. Элейн взглянула на ряд позолоченных стенных крючков в виде собачьих голов, идущих вокруг комнаты под потолком, расписанным серебряными звездами. Джино Навона, похоже, не считался с расходами на свои удобства. Чтобы занять себя, Элейн вытряхнула синий камзол Аллегрето, пытаясь отчистить грязь. Потом решила повесить его, чтобы расправить складки, даже сумела набросить гобеленовый шнур на крючок. Но затем снова посмотрела на оставшиеся пятна и отказалась от бесполезной затеи. Вместо этого повесила одежду на спинку стула, чувствуя себя непривычно в роли заботливой хозяйки.
Она расчесала волосы, когда они высохли, заплела косу и, стоя перед зеркалом, уложила на голове. Раймон называл ее удивительной женщиной. Все говорили, что она похожа на леди Меланту. Но, разглядывая свое лицо в зеркале, она не видела сходства. Разве что глаза у них одного необычного цвета. Ее крестная выглядела королевой, а ее собственное лицо вряд ли подходит даже принцессе. Черты мягкие, глаза широко расставлены, изгиб верхней губы придает ей вид озорного щенка. Элейн надеялась, что с возрастом это исчезнет, а пока...
Она попыталась сделать лицо суровым, но теперь выглядела недовольной. Она старалась вообразить себя отдающей приказы, вершащей правосудие. Увы, даже юная королева Анна казалась более властной. Неудивительно, что Раймон видел в ней глупую девчонку. Неудивительно, что Иль-Корво считал ее наивной.
Элейн вспомнила, как он стоял на берегу озера, готовясь нырнуть. Представила его на коленях. Еще раз оглядела себя в зеркале. Даже она смогла увидеть, как недовольное озорство сменилось чем-то... другим. Это все то же лицо, но уже более резкое, утонченное, угрожающее, отмеченное печатью тайного
