радушно встречаю Гарета Бирча, быстро вскрываю одну коробку и вручаю родителям по визитке. На карточках значится:
Лара Лингтон
Волшебная вакансия
А ниже крохотная волшебная палочка.
— Но почему вы привезли их сами? — Я расписываюсь на бланке доставки. — Это, конечно, очень любезно, но до Хакни[28] так далеко. Я думала, вы воспользуетесь почтой.
— Всегда приятно сделать одолжение, — говорит Гарет Бирч и смотрит на меня застывшим взглядом. — Я высоко ценю подобных клиентов, и проявить уважение мне не в тягость.
— Правда? — Я немного озадачена.
— Я высоко ценю подобных клиентов, — повторяет он как робот, — и проявить уважение мне не в тягость.
Ну надо же. Сэди! Вот куда она умчалась.
— Хорошо… спасибо большое, — немного смутившись, отвечаю я. — Прекрасная работа. Я порекомендую вас всем друзьям!
Гарет Бирч уходит, я распаковываю коробки с карточками, а мама с папой смотрят на меня круглыми глазами.
— Он что, все это притащил из Хакни? — спрашивает наконец папа.
— Похоже на то, — отвечаю я, словно такое в порядке вещей. Прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще, звонит телефон, я поднимаю трубку: — Алло, «Волшебная вакансия».
— Я могу поговорить с Ларой Лингтон? — слышу я незнакомый женский голос.
— Слушаю вас. — Я приземляюсь в одно из новеньких вращающихся кресел и надеюсь, что шелест полиэтилена не слышен на другом конце провода. — Что вы хотели?
— Это Полин Рид, начальник отдела кадров в «Виллер Фудз». Я хотела бы встретиться с вами. У вас очень хорошие рекомендации.
— Как мило с вашей стороны, — лучезарно улыбаюсь я. — Кто же меня рекомендовал? Джанет Грейди?
Она не отвечает. После паузы я все-таки слышу ее голос, и он кажется мне озадаченным:
— Да я и сама не помню. Но ваша репутация рекрутера безупречна, поэтому нам просто необходимо побеседовать.
— Это очень лестное предложение, — щебечу я. — Одну секунду, записываю. — Открываю органайзер и заношу время встречи.
Потом кладу трубку, а папа с мамой зачарованно смотрят на меня.
— Хорошие новости, дорогая? — интересуется папа.
— Начальник отдела кадров «Виллер Фудз», — небрежно произношу я, — хочет встретиться.
— «Виллер Фудз» — это те, что производят овсяные завтраки? — Мама вне себя от счастья.
— Они самые, — невольно расплываюсь в улыбке я. — Похоже, мой ангел-хранитель работает на полную мощность.
— Привет! — жизнерадостно произносит Кейт, появляясь с огромным букетом. — Смотри, это только что доставили! Ой, здравствуйте, мистер и миссис Лингтон. Как вам наш новый офис? Прелесть, правда?
Я забираю у Кейт цветы и заглядываю в карточку.
— «Коллективу „Волшебной вакансии“. Надеемся подружиться и поработать вместе. Искренне ваш, Брайан Чалмерс, генеральный директор по работе с персоналом корпорации „Дуайер Дунбар“». И прямой номер телефона.
— С ума сойти! — Восторг переполняет Кейт. — Ты с ним знакома?
— Первый раз слышу.
— А с кем-нибудь вообще знакома в «Дуайер Дунбар»?
— Э-э-э… вроде нет.
Мама с папой окончательно лишились дара речи. Лучше поскорее выпроводить их, пока Сэди еще что-нибудь не учинила.
— Предлагаю перекусить в пиццерии. Ты как?
— Присоединюсь к вам через минутку, — радостно кивает Кейт. — Надо еще кое-что уладить.
Мы с родителями спускаемся по лестнице и выходим на улицу. У двери растерянно топчется пожилой викарий.
— Добрый день. Вы заблудились? Вам помочь?
— Должен признать, я плохо знаю эти места… Я ищу дом пятьдесят девять.
— Это как раз нужное вам здание, — киваю я на наш вестибюль с выгравированной на стекле цифрой «59».
— Конечно, как я не заметил. Он направляется к двери, но внутрь не заходит. Просто становится перед зданием и осеняет его крестом. — Господи, благослови всех работающих здесь, — произносит он слегка дребезжащим голосом. — Благослови все дела и начинания «Вол…»
Только этого не хватало!
— Ладно, — хватаю я папу и маму под руки, — время есть пиццу.
— Слушай, — тихо бормочет папа, — либо я сошел с ума, либо викарий…
— Я собираюсь заказать «Времена года», — жизнерадостно перебиваю я. — И чесночные гренки. А вы?
Наконец-то папа с мамой устали удивляться. Они все принимают как должное. Улыбаются, пьют свою «Вальполичеллу» и не задают скользких вопросов. В ожидании пиццы мы жуем горячие чесночные гренки, и я чувствую себя лучше некуда.
Даже когда появляется Тоня, я не реагирую. Все-таки она моя сестра, хотя я вовсе не рада ее видеть и уж конечно не приглашала. Но надо быть терпимее.
— Привет, дорогие мои! — кричит она на весь ресторан, и все до единого посетители кафе оборачиваются в нашу сторону. — Ну и
Видимо, она рассчитывает на столь же бурные излияния с нашей стороны.
— Привет, Тоня, — киваю я. — Как мальчики? Как Клайв?
— Вы можете в это поверить? — она меряет нас недовольным взглядом. — Чего только не напишут в газетах! Ни на секундочку не верю в эти россказни! Обычные происки газетчиков.
— Полагаю, что все написанное — правда, — мягко возражает папа. — Тем более он сам во всем признался.
— Хочешь вина, дорогая? — вступает мама.
— Но как же… — Тоня опускается на стул и смотрит на нас обиженно. Она полагала, мы горой встанем на защиту дядюшки Билла. А мы вместо этого преспокойно жуем чесночные гренки.
— Держи, — мама протягивает ей бокал вина. — Сейчас попрошу меню.
Тоня снимает куртку и вешает на стул. Она растеряна. Не так-то просто приспособиться к новой ситуации. Но защищать дядюшку в одиночку она точно не станет.
— И кто же поспособствовал его разоблачению? — спрашивает она, отпивая вино.
— Лapa, — улыбается папа.
— Это я рассказала газетчикам о двоюродной бабушке Сэди и картине, — объясняю я. — Рассказала все, что мне удалось узнать.
— Почему же, — недоверчиво щурится Тоня, — о тебе ничего не говорилось в газетах?
— Предпочитаю не высовываться, — напускаю туману я. — Настоящие герои держатся в тени и не требуют наград за добрые дела.
Хотя могли бы и упомянуть мое имя в газетах. Но никто не пожелал взять у меня интервью, хоть я и сделала на всякий случай модную прическу. Во всех репортажах просто говорилось: «Информация предоставлена членами семьи».
«Членами семьи». Как мило.
— Но я не понимаю, зачем ты вообще все это затеяла?
— Интуиция подсказала мне, что с двоюродной бабушкой Сэди что-то не так. Правда, никто меня не послушал, — не могу я удержаться от шпильки. — И на похоронах меня обозвали сумасшедшей.
— Речь, кажется, шла об убийстве, — замечает Тоня. — Но ее никто не убивал.
— Тогда я не знала подробностей, — произношу я со значением, — поэтому решила провести тщательное расследование. И через какое-то время мои подозрения подтвердились. — Они ловят каждое мое слово, будто я университетский профессор. — Эксперты Лондонской портретной галереи подтвердили мою правоту.
— А что им еще оставалось, — улыбается папа.
— И представляешь, — с гордостью добавляю я, — они оценили картину, определили стоимость, и теперь Билл отдаст папе половину.
— Охрене-е-еть! — Тоня шлепает себя по губам. — То есть…
— Кажется, несколько миллионов, — смущается папа. — Билл твердо решил их вернуть.
— Ему не остается ничего другого, — в который раз объясняю я. — Он
Тоня потрясена до глубины души. Она хватает гренок и яростно вонзает в него зубы.
— А редакционную статью в «Таймс» вы видели? — вопрошает она. — Это отвратительно.
— Да, его разделали под орех, — морщится папа. — Мы все сочувствуем Биллу, несмотря на…
— Лично я — нет, — возражает мама. — Так что говори за себя.
— Зачем ты так? — обескуражен папа.
— Я ни капельки ему не сочувствую. — Мама явно решилась на бунт, впервые в жизни. — Я чертовски зла. Зла на него.
Не верю своим ушам. Мама никогда ни на кого не сердилась. Тоня тоже растеряна. Она вопросительно смотрит на меня, но я только незаметно пожимаю плечами.
— Его поведение постыдно и непростительно. Твой отец всегда старается найти хорошее в людях, пытается объяснять дурные поступки, ищет смягчающие обстоятельства. Но в этом случае их просто нет!
Никогда не видела маму такой воинственной. Щеки пылают, пальцы нервно стискивают бокал.
— Ну ты даешь! — восклицаю я.
— И если твой отец продолжит защищать его…
— Я его не защищаю, — протестует папа, тяжело вздыхает, и скорбные морщины прорезают его лоб. — Но он же мой брат. Я вынужден с этим считаться.
— Успех твоего брата дорого обошелся нашей семье. — Мамин голос дрожит. — Мы не можем закрыть на это глаза. Надо быть честными. По крайней мере, хотелось бы. И давайте подведем черту под этой историей.
— Надо же, а я предлагала почитать книгу дяди Билла в нашем книжном клубе. Благодаря мне он продал восемь лишних экземпляров. (Надо думать, именно этот факт добил мою сестрицу.) А все это было вранье! Я презираю его! — Она резко оборачивается к папе: — И если ты, папа, не злишься на него, то ты просто размазня!
В глубине души я ликую. Тонина
