— Я намерен заставить тебя реально воспринимать Питера. У вас с ним нет будущего.
— Пусть сам Питер мне об этом скажет.
— И тем самым вновь растопчет твое сердце, — произнес отец. — Я не хочу снова видеть твои страдания.
— Ну, так и не будешь. Я тебе ничего не расскажу.
«Ничего. Ни о чем. Боже, что мне делать?» — думала она.
Элизабет взяла кусочек холодного тоста и со злостью впилась в него зубами, раздраженная тем, что отец был так непоколебим насчет Питера, но даже не попытался отговорить ее от замужества с Уильямом.
«Как же ему рассказать про наследника Уильяма?» — опять подумала она.
— Ну, теперь ты вообще все скрывать будешь, — проворчал отец. — А вот и гости твои идут. Как раз вовремя, а то мы бы с тобой договорились до не совсем приятных вещей. Надо позвать Джайлса.
Но Джайлс уже следовал за широкими платьями Иоланды и жены Краснова, отодвигал им стулья, в то время как прислуга разносила подносы с закусками и свежезаваренным чаем. За ними на террасу вышел Питер.
В лучах утреннего солнца он выглядел как золотой бог: высокий, одетый в безупречный летний костюм.
Элизабет нетерпеливо наблюдала, как он обошел всех гостей, поздоровавшись с каждым как с лучшим другом, и только тогда занял место за столом рядом с ней. Питер обладал безупречными манерами и великолепно владел английским благодаря обучению в английских школах-пансионах.
— Моя дорогая Элизабет, — прошептал он, многозначительно беря ее за руку под столом.
Именно ради такого момента стоило жить. Он придавал всему смысл. А остальное делал бессмысленным. В нем смешивались прелесть летнего уик-энда, тепло солнца, легкий прохладный ветерок, тихое движение прислуги, подающей завтрак, чувство невыразимого согласия между друзьями.
«Ни о чем другом я не буду думать…» — вспорхнула ласточкой ее мысль.
Пока Элизабет разливала чай и передавала чашки, не было сказано ни слова. Слов и не требовалось. Питер все сказал своим взглядом и прикосновением руки.
— Какая прелестная сцена, — вдруг прозвучал незнакомый голос.
Все подняли головы от тарелок и посмотрели на вошедшего, которого безуспешно пытался удержать Джайлс.
Прихрамывая, он вышел на террасу. Присутствие траурно-черной фигуры оказывало гипнотическое и одновременно пугающее воздействие благодаря высоте, ястребиному носу и острому тяжелому взгляду.
Элизабет вскочила на ноги. «Нет… нет, Господи… Не сейчас. Еще не время. Нотариус сказал, что он еще в пути… Но не здесь, не в Эксбери. Что-то слишком быстро, слишком рано…» — неслышным речитативом мыслей отозвалось все ее существо на столь внезапное вторжение.
Она почувствовала, что не в состоянии двигаться и что на ее лице отражаются и шок, и осведомленность о случившемся. Ей нужно было взять себя в руки. Немедленно. Ей нужно было вести себя как возмущенной вдове. Нельзя было позволять ворвавшемуся… пирату… ставить все с ног на голову, не сейчас, не сегодня…
Не тогда, когда наконец вернулся Питер…
«Боже мой, никто ведь не знает, что мне сообщили о нем еще в Лондоне», — подумала она.
Отец отстранил ее с дороги, Питер положил руку на его локоть и прошептал:
— Позвольте мне разобраться… Джайлс, кто этот человек?
— Я рад, что вы наслаждаетесь гостеприимством Шенстоуна, — продолжал незваный гость. — Пожалуйста, продолжайте, я не хотел вас прерывать. Джайлс. — Он щелкнул пальцами, и дворецкий вздрогнул, — Будь добр, принеси мне стул.
— Кто вы такой? — Питер встал из-за стола и двинулся навстречу незнакомцу, тогда как все остальные просто наблюдали за ситуацией.
— Вы знаете, кто я такой. А вот кто вы? — ответил чужак. — А, спасибо, Джайлс, поставь стул вон туда. — Он указал на Элизабет и занял место рядом с ней, — Прошу всех садиться, пожалуйста. Я счастлив составить вам сегодня компанию.
— Неужели? — резко сказала Элизабет, затем вспомнила, что должна вести себя, как будто ничего не знает. — Кто вы? — обратилась она к незнакомцу, непоколебимому, уверенному, пришедшему сюда, чтобы здесь остаться. — Кто вас приглашал?
— О, вопрос не в том, кто приглашал меня, а в том, кто приглашал вас, — сказал незваный гость. — Но я не буду придираться — сегодня слишком хороший день, к тому же я не ожидал встретить такую веселую компанию.
— Какой странный человек. Да он спятил, — сделал совершенно бесполезное замечание отец Элизабет. — Джайлс…
— Позови констебля, — радостно закончил незнакомец. — Еще позови доктора, местного адвоката, постройте их здесь и натравите на меня. Я не возражаю. Хотя перед схваткой я бы выпил чашечку чая. Элизабет, будь так добра…
«Я ничего не знаю», — твердила про себя Элизабет, пронзая его взглядом.
— Вы слишком нахальны, сэр. Я требую, чтобы вы ушли.
— Кто, черт побери, вы такой? — снова подал голос отец Элизабет, пытаясь вести себя разумно в создавшейся абсурдной ситуации.
— Я думал, вы знаете. — Незнакомец посмотрел на него. — Элизабет, ты же получила письмо от нотариуса?
Он осмотрел присутствующих, удовлетворенно отмечая про себя их растерянность. Великолепно… все даже лучше, чем он себе представлял.
— Нет? — Он взял свою чашку и сделал маленький глоток, чтобы выдержать паузу. — Ну, хорошо. Позвольте представиться. Я Николас Мейси. Сын Ричарда. Наследник Уильяма.
Глава 2
Элизабет! Она была для него всем, чего он мог ждать от женщины. Самоуверенная блондинка с интеллектом во взгляде.
Она была холодная, как земля, горячая, как солнце, страстная, жгучая, завораживающая… И слишком прекрасная, полностью созревшая для соблазнения.
Николас желал ее. Незамедлительно. Неистово. Она как нельзя лучше подходила ему. На любых условиях. Там, где отец забрал жену, сын украдет вдову, и месть свершится.
Он обязательно возьмет ее и получит несравненное удовольствие, думал он, наблюдая, как она элегантно провожала гостей, каждому из которых было совершенно необходимо успеть на четырехчасовой поезд в Лондон.
Прекрасно. Чем меньше помех, тем лучше.
Однако оставался еще ее надзиратель-отец, а также жалкий Виктор. И пухлая Минна, так называемая великая герцогиня. И элегантный Питер, потомок царей.
Все они стояли у него на пути.
Но ничто не могло помешать ему трахнуть ее.
Все было очень просто: он был новым графом Шенстоуном, а они все злоупотребляли его гостеприимством.
Однако Элизабет придется остаться.
Настало время откровенного разговора; он подождал, пока отъедут все экипажи, затем разыскал ее.
— Элизабет. — Прихрамывая, он вошел в библиотеку и застал ее около стола Уильяма.
— Николас. — Голос был холоден, как лед. — Садитесь.
— Я постою.
— Как хотите. — Она повертела в руках бумаги, одна из которых содержала письмо от нотариуса из Лондона, бегло просмотрела их и положила на стол.
Отныне они не входили в перечень ее забот. Не ее дом, не ее место, не ее земля. Оставался только один козырь.
