– Конечно! – вскрикивает мама. – Такая симпатичная и умная девушка с такой успешной карьерой… я это предвидела!
– Он тоже журналист? – спрашивает папа, и я отрицательно мотаю головой:
– Он работает в банке «Эндвич». И он… звонит мне, говорит, что курирует мой счет. У него так убедительно получается.
На кухне тишина – родители переваривают услышанное, а я съедаю еще один кекс.
– Тогда, – наконец говорит мама, – нам придется позвонить в полицию.
– Нет! – пугаюсь я, и по всему столу разлетаются крошки. – Не надо! Он никогда впрямую не угрожал. Я даже не могу сказать, что он меня действительно преследует. Просто докучает. Я решила ненадолго исчезнуть…
– Ну, – папа переглядывается с мамой, – это можно понять.
– Поэтому, – добавляю я, крепко зажимая руки меж колен, – если он позвонит, скажите ему, что я уехала за границу и вы не знаете, как меня найти. И… если позвонит кто-то другой, говорите то же самое. Даже Сьюзи.
– Ты уверена? – хмурится мама. – А не проще позвонить в полицию?
– Никакой полиции! – быстро отвечаю я. – Он тогда почувствует свою важность. Я лучше ненадолго исчезну.
– Хорошо, – соглашается папа. – Если нас спросят, тебя тут нет.
Он протягивает руку и сжимает мою ладонь. Я вижу по его лицу, как он взволнован и озабочен. Ненавижу себя. Мне так стыдно, что я готова расплакаться и рассказать им всю правду.
Но… я не могу. Как я скажу своим любящим родителям, что их «преуспевающая» дочка на самом деле завравшаяся дура, да еще по уши в долгах?
Итак, мы ужинаем (пирогом из супермаркета), смотрим вместе детективный сериал по Агате Кристи, потом я поднимаюсь в свою старую комнату, надеваю старую ночнушку и ложусь спать. А на следующее утро, впервые за несколько недель, просыпаюсь счастливая и отдохнувшая.
Самое главное – сейчас, рассматривая потолок своей детской комнаты, я чувствую себя в полной безопасности. Защищенной от внешнего мира мягким и теплым коконом. Здесь меня никто не достанет. Никто не
Наконец к девяти часам я вылезаю из постели и понимаю, что далеко отсюда, в Лондоне, Дерек Смит ждет меня в своем кабинете. Смутное волнение охватывает меня, и на мгновение я даже решаю позвонить в банк, извиниться. Однако тут же отбрасываю эту шальную мысль. Ни в коем случае. Я не хочу признавать даже сам факт существования этого банка. Я хочу все забыть.
Все. Ничего этого нет. Нет банка «Эндвич», нет «ВИЗЫ», нет «Октагона». Они стерты из моих мыслей и из моей жизни.
Единственное место, куда я звоню, – на работу. Не хватало еще, чтобы меня уволили за прогул. Трубку берет Мэвис.
– Привет, Мэвис, – хриплю я. – Это Ребекка Блумвуд. Передай, пожалуйста, Филипу, что я заболела.
– Бедняжка! – откликается Мэвис. – У тебя бронхит?
– Не знаю. Я еще к врачу не ходила. Мне пора. Пока.
Вот и все. Один звонок – и я на свободе. Никто ничего не заподозрит – с чего бы? Какое облегчение. Как, оказывается, легко сбежать. Как просто. Надо было давно так сделать.
Но где-то глубоко скребется подлая мыслишка, что я не смогу прятаться тут вечно. Что рано или поздно мои долги меня настигнут.
Но это произойдет не сейчас. И вообще не скоро. А пока я об этом не стану думать. Лучше налью себе чашку чая, посмотрю передачу «Утренний кофе» и обо всем забуду.
Когда я вхожу на кухню, папа сидит за столом и читает газету. Пахнет тостами, радио настроено на канал Ретро. Все как в старые добрые времена. Тогда все в жизни было просто и легко – никаких долгов, никаких счетов, никаких угроз по почте. Меня охватывает ностальгия, и я отворачиваюсь к плите, моргаю, чтобы прогнать навернувшиеся слезы.
– Интересные новости. – Папа тычет пальцем в газету.
– Да? – Я кладу пакетик чая в кружку. – Какие?
– «Скоттиш Прайм» перекупили «Флагстафф Лайф».
– Понятно, – равнодушно отзываюсь я. – Кажется, я слышала, что это должно случиться.
– Все вкладчики «Флагстафф Лайф» получат огромные бонусы. Говорят, таких еще никогда не платили.
– Ого. – Я пытаюсь придать своему голосу заинтересованность, потом беру журнал с советами по домоводству и читаю свой гороскоп.
Но что-то вертится у меня в голове. Что-то знакомое. «Флагстафф Лайф»… где я это слышала? С кем-то о них говорила… Ну конечно!
– Мартин и Дженис, наши соседи! Они вкладчики «Флагстафф Лайф»! Уже пятнадцать лет.
– Тогда им повезло. Чем дольше срок, тем больше выплаты, по-видимому.
Папа с шуршанием переворачивает страницу, а я усаживаюсь за стол с чашкой чая и журналом. Так
