он.
Хелен хотела что-то ответить, но слова не шли с языка.
— И эти духи…
— Я не пользуюсь духами, у меня на них аллергия, — наконец выговорила Хелен.
Майкл чуть улыбнулся.
— Вот что так подкупает. Чистота, свежесть — все это вы. И еще ваши локоны…
Он помолчал, и она ощутила его дыхание на своем лбу, потом заговорил снова:
— Вот видите, Хелен, сегодня вы одержали победу сразу над двумя мужчинами. Я сказал бы, это весьма романтично.
— Майкл, если это делается для того, чтобы полить мне бальзам на раны… Я не нуждаюсь в милостыне.
— Ничего подобного, — отрезал он и медленно провел ладонями по ее груди, в то же время наблюдая за ее реакцией.
Хелен задрожала. Нет, только не это! Но его близость и настойчивый вопрос в серых глазах парализовали волю. Ее тело имело на этот счет собственное мнение и явно настроилось таять от желания под руками Майкла Чесмена, высокого, сильного, такого, о каком она мечтала.
Проглотив комок в горле, Хелен приказала себе не поддаваться. Но разве возможно было выстоять против такого искусного противника? Он принялся гладить ее грудь через легкую льняную блузку, и Хелен захлестнула жгучая волна чувственности, заставив затаить дыхание от восторга.
— Хелен… — тихо вымолвил он и привлек ее к себе для поцелуя, тоже обнаруживая признаки волнения.
Когда они оторвались друг от друга, ее сердце стучало, как колеса разогнавшегося локомотива. Она чувствовала себя восхитительно полной жизни, благодаря ощущениям, которые Майкл заставил ее испытать в своих объятиях. Ей хотелось, чтобы все повторилось еще много раз. А эти искусные приемы, которыми он пользовался! Он прикасался к самым чувствительным местам ее тела и спрашивал взглядом: «Так хорошо? Все в порядке?» А как ее тело реагировало на эти прикосновения! И он целовал не только ее губы, но и впадинку у основания шеи, давая понять, что может зажечь в ней желание, способное довести до безумия…
Спас ее Клаус, хотя потребовалось некоторое время, чтобы Хелен поняла, что нуждается в спасении. Едва они отодвинулись друг от друга, чтобы отдышаться, как услышали звук открывающейся двери. Материнский инстинкт мгновенно проснулся в Хелен, и когда Клаус вошел в комнату, она уже сидела в кресле, пытаясь принять самый обычный вид.
— Чем вы тут занимаетесь? — спросил Клаус, протирая сонные глаза. Волосы торчали у него на макушке, пижамная курточка была застегнута вкривь и вкось.
— Да ничем особенным, — ответил Майкл, который успел отойти в оконную нишу и теперь смотрел на ночной сад. — Никак не можешь заснуть?
Клаус недовольно сморщился.
— Мне приснилась роликовая доска. Ма, если я стану наводить в доме порядок не за карманные деньги, а просто так — ну, какое-то время — ты сможешь мне купить ее?
Хелен открыла рот, но Майкл ее опередил.
— Я думаю, будет лучше, если ты станешь откладывать карманные деньги, чтобы потом самому купить себе доску, какая понравится.
— На это уйдут годы! — воскликнул Клаус. — Я стану седым стариком, пока сумею накопить нужную сумму.
— Да? — удивленно произнес Майкл. — Но есть способ увеличить твои сбережения — если хочешь, можешь раз в неделю мыть мою машину.
Клаус замялся.
— А вы станете учить меня водить?
— Нет! — вырвалось у Хелен.
— Твоя мама права, для этого ты еще слишком мал.
— Спасибо, — пробормотала Хелен с некоторой горечью. Клаус бросил на нее мимолетный взгляд и снова сосредоточил внимание на Майкле.
— Сколько?
Майкл назвал сумму. Клаус произвел в уме расчет и остался удовлетворен. Он сказал, пожимая плечами:
— На это потребуется некоторое время, но все-таки не столько, сколько думает мама. А может быть, вы захотите одолжить мне деньги? — предложил он Майклу. — Я вернул бы вам с процентами.
— Клаус! — запротестовала Хелен.
Но Майкл сказал:
— Нет, старина. Главное правило всякого благоразумного финансиста — не бери в долг, если можешь этого избежать.
Клаус еще подумал, затем снова пожал плечами.
— Ладно. По крайней мере, теперь я хотя бы засну спокойно.
И он отправился обратно в кровать. Хелен подождала, пока не услышала, как закрывается дверь его спальни, и повернулась к Майклу.
— Как вы посмели? Я вовсе не хочу, чтобы у него была доска!
Майкл подошел к ней и снова сел напротив.
— Хелен, — заговорил он спокойно. — Клаус — мальчик, вы не сможете нянчиться с ним всю жизнь.
— Не нянчиться, а оберегать от всякого рода несчастных случаев…
— Но он ведь катается на велосипеде по окрестностям.
— Да, но здесь вокруг все улицы очень тихие… — Она вздохнула. — Я понимаю, что вы хотите сказать. Я, в самом деле, несносная мать. Но это так нелегко…
Он ничего не ответил, просто внимательно смотрел на нее, до тех пор, пока ей не стало жарко от воспоминаний о том, что произошло между ними перед появлением Клауса.
— Хелен…
Она шевельнулась в кресле и разгладила шорты.
— Не знаю, что на меня нашло. Пожалуйста, забудем об этом.
— Как? — только и сказал он.
Их взгляды встретились. Затем, заметив в его глазах тень сочувствия, она отвела свои. Хелен твердо знала, что меньше всего нуждается в сочувствии Майкла Чесмена.
— После Гарри у вас было в жизни что-нибудь серьезное? — спросил он.
Хелен упорно продолжала смотреть в сторону, но притворяться не имело смысла.
— Нет.
— И ни с кем вы не испытывали того, что я… мы испытали сейчас? — настаивал он.
Ее щеки слегка порозовели, но она ответила прямо:
— Нет. И это еще одна причина, чтобы не слишком доверять…
— Самой себе, — сухо подсказал он.
— Майкл, — взглянула она на него в упор. — Нелегко говорить об этом, но несколько дней назад я вдруг подумала, что мне уже тридцать. И я начала осознавать, что жизнь проходит мимо.
— И вы полагаете, что любой мужчина мог оказать на вас такое же воздействие?
Она прикусила губу и подумала, что ему следовало бы стать не врачом, а юристом, затем решила сама заговорить тем же языком.
— А любая женщина могла бы оказать подобное воздействие на вас. В конце концов, вы ведь недавно вернулись из Африки и чувствуете себя неприкаянным…
— Но я вынужден напомнить, — произнес он, — что я отверг Миранду Шелл ради вас, Хелен.
Она приоткрыла рот, и в ее глазах вспыхнуло негодование.
— Давайте говорить откровенно. Вы отвергли Миранду Шелл потому, что она стриптизерша.
— Ничуть не бывало, — усмехнулся он. — Это могучий стимул для мужчины. Она роскошная женщина
