Возвратившись в гостиную, она обнаружила, что Майлз уже заварил чай и вскрыл пачку леченья. Уютно устроившись за накрытым столом, он вполголоса беседовал с кем-то по телефону.
Мгновение поколебавшись, Карен уселась напротив и принялась разливать чай. Закончив разговор, Майлз сообщил ей как само собой разумеющееся:
– Я звонил Дику. Сегодня вечером отправляюсь за ним – он уже поправился.
– Да ты с ног падаешь от усталости! – изумилась Карен.
– Дик рвется домой. Кстати, от новостей о ребенке он в полном восторге.
Карен с размаху поставила на стол прелестный заварочный чайник. Руки ее дрожали.
– Как ты мог!
– Почему бы и нет? Этот малыш – его ближайший родственник. Лучше Дику узнать заранее: а то вдруг родится девочка? Зачем нам лишние осложнения?
Карен обиженно надула губы: похоже, Майлз принимает ее за дурочку!
– Ты ведь понимаешь, что речь идет не только о тебе? – продолжал тем временем Майлз. – Только потому, что ребенка вынашиваешь ты, отнюдь не следует, что…
– Прекрати! – возмущенно потребовала она. – Как я была слепа! Почему не распознала сразу?
– Чего не распознала? – искренне удивился Майлз.
– Да твоего поразительного себялюбия! В ходе бракоразводного процесса я имела удовольствие наблюдать тебя во всей красе, да только прошлое и в сравнение не идет с настоящим! Я, кажется, вправе была ожидать, что все останется между нами до тех пор, пока мы не придем к определенному соглашению! Еще столько всего нужно обсудить, столько всего принять во внимание, а ты взял да и разболтал… – Карен умолкла, тяжело дыша.
– А ты разве никому не рассказывала?
– Айрин Кортни, естественно, знает…
– Я не про врача.
– И Эмми тоже, – нехотя созналась она. – Ну, Эмили Аронсон, моя новая помощница.
– Знает, что отец ребенка – я? Кстати, – нахмурился Майлз, – не дочь ли это Сары и Дэвида Аронсон?…
– Она самая. Да, ей известно и про тебя тоже. – Карен тяжко вздохнула. – Я не могла поступить иначе.
– Ну, вот видишь! А в маленьких провинциальных городишках слухи распространяются со скоростью лесного пожара.
– Еще чего! – вознегодовала Карен. – Эмми будет молчать как рыба. Но вот Дик – совсем другое дело!
Майлз одарил ее укоризненным взглядом, и Карен вдруг устыдилась собственных подозрений.
– Нам следовало сначала решить, что делать, – произнесла она неуверенно… и, к вящему своему ужасу, разразилась слезами.
Выждав, чтобы миновал первый приступ отчаяния, Майлз встал из-за стола.
– Нет, – всхлипнула Карен, но он рывком поднял ее, подхватил на руки и понес к дивану.
– Эй, – тихонько проговорил Майлз, усаживая заплаканную Карен к себе на колени и ласково целуя мокрую от слез щеку, – малышу это на пользу не пойдет, знаешь ли.
– Это ты во всем виноват, – всхлипнув, вздохнула она. – Я хочу сказать… я не про ребенка…
– Я знаю, что ты хочешь сказать. Сейчас ты меня ненавидишь.
– Ничего подобного. Просто я не знаю, как лучше поступить! – Карен снова всхлипнула и утерла глаза рукой. – Впрочем, нет, знаю, да только ты мне не даешь!
– Может, отложим дискуссию до лучших времен? – предложил Майлз, поглаживая, золотистые завитки волос над нежным ушком.
– Тогда о чем нам говорить? – убито отозвалась она.
– О тебе, конечно. – Майлз чуть заметно усмехнулся. – Ты уже делала УЗИ? А как насчет хорошего акушера?
И будущая мать послушно пересказала ему свой разговор с Айрин, не умолчав о тревогах и страхах.
– А еще меня до смерти пугает собственное невежество, – честно призналась она. – Я ведь знаю о детях еще меньше тебя. Выходит, я дожила до двадцати семи лет, намеренно закрывая глаза на некую важную часть меня же самой. И вот что еще удивительно: никогда я не испытывала ни малейшего желания поворковать над чужими младенцами. Однако от этого… – Карен ласково погладила живот, – от этого я уже без ума, хотя он еще и на свет-то не появился!
– Еще месяц и малыш даст о себе знать! Заворочается – только держись! – заверил многоопытный Майлз, накрывая ее руку своей.
– Похоже, ты знаешь о беременности все на свете, – улыбнулась Карен сквозь слезы.
Майлз принялся осторожно поглаживать ее живот – ощущение было божественное!
– Нет, я многого не знаю. И никогда не узнаю всего того, что предстоит пережить тебе. Однако уверен: тебе незачем проходить весь этот путь одной.
– Майлз… – тихо проговорила Карен и тут же умолкла, осознав, как уютно и спокойно она себя чувствует. Но в следующий миг ощущение защищенности и тепла сменилось паникой. – Я все-таки не уверена…
– Ладно, ладно, не будем спорить. Но что нам мешает сделать хотя бы это?
Он вынул из ее волос заколку, запустил пальцы во влажные кудри, ласково погладил бархатистую щеку, тонкую шею и наконец заставил приоткрыться розовые губы… И как всегда, ход времени для влюбленных замедлился, и мир вокруг них исчез…
Но в следующую секунду Карен вновь ощутила тревогу.
– Наверное, я не должна, – прошептала молодая женщина, размыкая объятия. Она поспешно выпрямилась и принялась обмахиваться ладонью, точно веером. – Неправильно я себя веду, неприлично.
– Неприлично? Потому, что мы не женаты? – переспросил удивленно Майлз.
– Неприлично для будущей матери!
– Карен, милая! – Майлз рассмеялся, но в глазах его читалось нечто похожее на изумленное благоговение, да только как знать наверняка? – До чего ты порой бываешь наивна! Ровным счетом ничего неприличного в этом нет… Нет же, я вовсе не намерен покушаться на твою добродетель, – поспешно добавил он, видя, как напряглась собеседница. – И чего мне стоит подобная выдержка, ты никогда не узнаешь!
– Может, еще раз обсудим, что делать? – нервно сцепила пальцы Карен.
В дымчато-серых глазах что-то вспыхнуло и тут же погасло.
– К сожалению, мне пора идти. До моего рейса осталось меньше часа. Но завтра я вернусь. И мой образ мыслей не переменится, не жди!
– Майлз… – Карен собиралась спросить: ведь он и Линда некогда переживали то же самое, а что вышло в итоге? Но инстинкт подсказал ей: есть вещи, которые лучше оставить недосказанными.
Долгое мгновение Майлз любовался ею, затем поцеловал и шагнул к двери, на ходу надевая пиджак.
– До завтра, – бросил он на пороге и исчез.
Почему бы и впрямь не согласиться на брак? – спрашивала себя Карен ночью. Предположим, что ей предстоит разбирать запутанное дело в суде. Сначала надо рассмотреть все «за» и «против». Итак, плюсы: Майлз – хороший отец; ребенок, родившийся в семье Диксон, может почитать себя счастливцем, и дело здесь не в одном материальном обеспечении. Он унаследует не только капитал, но и семейные традиции, историю, духовное достояние. А также – отцовскую любовь к земле.
Все это куда предпочтительнее, нежели расти на попечении матери-одиночки. Но предположим, что в усадьбе Диксонов ей не место, что на роль жены Майлза она не подходит, и тот сделал ей предложение только затем, чтобы защитить сына от махинаций Линды. Привести в дом жену, которую Дик одобрит и полюбит, – явное очко в пользу Майлза в его борьбе с бывшей супругой…
Карен беспокойно ворочалась с боку на бок, не в силах заснуть. Да, удачный момент выбрал этот
