ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
Раскаленное лезвие замерло, почти касаясь моего ногтя. Судя по пронзительному скрипу, дверь отворилась. Сквозь пелену боли и ужаса до меня доносились чьи-то голоса. Один из них, суровый и властный, явно принадлежал сэру Джейкобу Роулингу. Дверь захлопнулась вновь. Я дико озирался по сторонам; изо рта текла кровь, с губ срывались стоны.
Грузный тюремщик о чем-то говорил со старшим палачом, поглядывая на меня без особого интереса. Палач вновь кивнул сыну, и тот отложил раскаленный нож. Ощутив, как мясистые ручищи палача коснулись моего тела, я решил, что сейчас начнется новое истязание. Но верзила всего лишь снял с крюка цепи, сковывавшие мои руки, и опустил меня на пол. На лице его вновь появилось подобие улыбки.
— Сегодня вам крупно повезло, — проворчал он. — Дело придется отложить. Сейчас вас отведут в камеру.
Содрогаясь всем телом, я сплюнул кровь и остатки зуба. Отпрыск палача сломал мне нижний резец. Я так шатался, что толстяку пришлось меня поддержать.
— Идемте отсюда, приятель, — добродушно сказал он. — Только прежде оденьтесь. Вот ваш камзол и рубашка.
Он помог мне накинуть одежду и, поддерживая за локоть, повел прочь из жуткого застенка.
— Что произошло? — спросил я, обретя в коридоре дар речи.
Собственный голос показался мне чужим, рана во рту по-прежнему кровоточила. До сего дня мне удавалось сохранить почти все зубы, чем я немало гордился.
— Вас приказано доставить в Хэмптон-Корт, к архиепископу Кранмеру. Вот только не знаю, кто там о вас позаботится. Ведь, сами знаете, Кранмер лишился своего тюремщика. Ох, и подвел же этот чертов Редвинтер нас с Билли! — горестно вздохнул толстяк.
Свернув за угол, я увидел Барака, который стоял у письменного стола в обществе юного Билли. Сердце мое радостно подскочило. От вчерашней растерянности Джека не осталось и следа; судя по его бодрому и самоуверенному виду, ему удалось добиться успеха. Впрочем, стоило ему увидеть меня, он изменился в лице.
— Господи боже! — взревел он. — Что вы с ним сделали, канальи! Да я вас…
— Мы тут ни причем, — перебил его толстяк. — Его пытали по приказу сэра Джейкоба. Мой вам совет — берите его и увозите отсюда подобру-поздорову, пока архиепископ не передумал.
— У нас и так хлопот полон рот, — вставил Билли. — Говорят, вскоре прибудет здоровенная барка с новыми заключенными.
— Ничего, камер на всех хватит, — буркнул толстяк.
Барак сжал мою руку.
— Сколько зубов вам вырвали эти сукины дети?
— Всего один.
— Идемте отсюда быстрее. В Хэмптон-Корт мы доберемся по реке. Дождь льет как из ведра, но я захватил для вас плащ и одеяло. Кстати, вот ваши вещи.
И он протянул мне кинжал, кошелек и печать Кранмера, отобранные при обыске.
— Вы не собираетесь снять с него цепи, болваны? — обратился Барак к тюремщикам.
— Сейчас снимем, — невозмутимо откликнулся толстяк.
Отобрав ключ из связки, висевшей у него на поясе, он, пыхтя, наклонился и освободил сначала мои ноги, потом — левое запястье. Когда дело дошло до правого, тугого наручника, ключ отказался поворачиваться.
— Что за проклятье такое, — пробормотал тюремщик.
— А вы поплюйте на ключ, — посоветовал Барак.
Тюремщик последовал совету, но справиться с ключом ему так и не удалось.
— Похоже, вам придется носить этот браслет до гробовой доски, приятель, — усмехнулся он.
Барак нагнулся и осмотрел наручник.
— Проржавел насквозь, — сообщил он. — Тут без инструментов не обойдешься. Дома я избавлю вас от этого украшения. Но только как вы предстанете перед архиепископом, волоча за собой трехфутовую цепь? Снимите хотя бы этот замок, — повернулся Барак к тюремщикам.
Наручник был соединен с цепью при помощи крошечного замка. Толстяк, ворча, вновь принялся копаться в своей связке. Наконец он нашел подходящий ключ, отпер замок, и цепь со звоном упала на пол. До сей поры я наблюдал за его действиями совершенно безучастно и только облизывал свои потрескавшиеся и вспухшие губы. Но, освободившись от цепи, я неожиданно для себя самого разразился рыданиями, которые эхо разнесло под низкими сводами. Барак бережно взял меня за руку и повел вверх по лестнице через главный холл. На этот раз мне было совершенно наплевать, что солдаты видят меня в столь неприглядном обличье. Задавать вопросы не было сил; я лишь покорно ковылял вслед за Бараком.
Мы спустились по ступеням Белой башни, и я ощутил под ногами мягкую траву, а на лице — дождевые струи. Вскоре мы вновь оказались у ворот Изменников, через которые я попал в Тауэр. Там нас ожидали лодка, солдат и лодочник в ливрее слуг Кранмера. Проливной дождь вспучил поверхность Темзы, превратив ее в тысячи маленьких водоворотов. Лодочник протянул руку, чтобы помочь мне сесть.
— Осторожнее, ему здорово досталось, — предупредил Барак.
Мы опустились на скамью, и лодочник взялся за весла. Барак накинул мне на плечи одеяло. Я по- прежнему пребывал в оцепенении и, потирая рукой ноющую челюсть, молча смотрел на руку. Мимо нас проплыла барка, которая направлялась к воротам Изменников. Пассажирами ее были джентльмены и леди, окруженные солдатами; все они имели до крайности испуганный вид и не обращали внимания на то, что дождь мочит их роскошные наряды. С изумлением я увидел Франциска Дерема, утратившего все свое высокомерие; белый как мел, он скрючился на скамье. Узнал я также и некоторых дам из свиты королевы. Среди них была леди Рочфорд. Она тоже увидела меня — об этом красноречиво говорил ее исполненный ужаса взгляд. Заметив мой окровавленный рот, она испустила душераздирающий вопль и попыталась встать. Солдат заставил ее опуститься на скамью. Леди Рочфорд вновь испустила вопль, который стоял у меня в ушах еще долго после того, как барка въехала в ворота.
— Вы видели леди Рочфорд? — обратился я к Бараку. — Неужели она арестована?
— Похоже, так и есть. Вероятно, шашни королевы и Калпепера вышли наружу.
— Если и нет, это произойдет в самом скором времени, — мрачно проронил я.
— Но нам это только на пользу, — заявил Барак.
— Пожалуй. После того как эта история перестанет быть тайной, наша к ней причастность никого не будет волновать.
— А какая участь ожидает королеву?
— Полагаю, она кончит свои дни на плахе. Бедное дитя. Бедное неразумное дитя.
Слезы вновь хлынули у меня из глаз. Я вытирал их рукавом и морщился, задевая истерзанную челюсть.
— Вы в состоянии говорить с Кранмером? — осведомился Барак, обеспокоенно глядя на меня.
— Я должен с ним поговорить во что бы то ни стало. Значит, вам удалось к нему проникнуть? — спросил я, с трудом переводя дух.
Барак тряхнул головой, с волос его полетели дождевые капли.
— Перво-наперво я отправился в Гилдхолл и повидался с вашим другом мастером Верви. Вы были правы: в тот самый день, когда вас арестовали, в Городской совет явился приспешник Рича. Он сообщил, что вы — государственный преступник и Городскому совету следует прервать с вами всякие сношения, ну и, разумеется, отказаться от порученного вам дела. Узнав, что вы в Тауэре, они все перепугались до полусмерти. И быстренько согласились отказаться от тяжбы. При условии, что каждая из сторон заплатит свои судебные издержки. Так что, как это ни печально, вам не удастся разбить этого пройдоху Билкнэпа в пух и прах.
— Наплевать, — буркнул я. — Вы как в воду глядели, Джек. Я дорого заплатил за свое упрямство.
