Вслед за клерком я углубился в лабиринт тускло освещенных коридоров; тростниковые циновки приглушали наши шаги.
Наконец я оказался в тесном кабинете с низким потолком. Томас Кранмер восседал за письменным столом и в свете укрепленной на стене свечи читал какие-то бумаги. В камине ярко горел огонь. Я склонился в низком поклоне перед могущественным архиепископом, который осмелился восстать против власти Папы и женить короля на Анне Болейн. В прежние дни архиепископ был верным другом и соратником Томаса Кромвеля, и церковные реформы являлись их общим детищем. После падения Кромвеля многие ожидали, что Кранмер разделит его участь. Однако, несмотря на то что процесс реформации повернул вспять, архиепископ сохранил свое высокое положение. Покидая Лондон, король вверил столицу его попечению. Говорили, что король доверял Кранмеру, как никому другому.
Тихим размеренным голосом архиепископ предложил сесть. Прежде мне доводилось видеть его лишь издалека, когда он произносил проповедь. Поэтому я с интересом разглядывал представительную фигуру пастыря, облаченную в белую сутану, поверх которой был накинут меховой палантин. Густые седеющие волосы обрамляли бледное овальное лицо, рот окружали глубокие морщины. Глаза архиепископа, огромные, темно-синие, были особенно примечательны. Во взоре, устремленном на меня, я различил тревогу, мучительные сомнения и тайную игру страстей.
— Итак, вы — Мэтью Шардлейк, — произнес он и, пытаясь меня ободрить, сопроводил свои слова приветливой улыбкой.
— К вашим услугам, милорд архиепископ, — ответил я, опускаясь на жесткий стул напротив своего собеседника.
Массивный серебряный крест, поблескивавший на груди Кранмера, оказался прямо у меня перед глазами.
— Как ваши дела в Линкольнс-Инне? — осведомился архиепископ.
— Хуже, чем прежде, — ответил я после недолгого колебания.
— Для тех, кто прежде служил графу Кромвелю, настали не лучшие времена, — заметил Кранмер.
— Да, милорд, — осторожно кивнул я.
— Мне бы очень хотелось, чтобы его голову наконец сняли с Лондонского моста, — изрек архиепископ. — Всякий раз, проезжая мимо, я смотрю на нее с содроганием. Точнее, на то, что оставили от нее чайки.
— Да, это печальное зрелище.
— Вам наверняка известно, что я посещал его в Тауэре. Я исповедовал его перед казнью. И он рассказал мне о последнем деле, которым вы занимались по его поручению.
Глаза мои полезли на лоб от неожиданности. Несмотря на то что в комнате было тепло, я ощутил, как по спине у меня пробежал холодок. Итак, Кранмер знал обо всем.
— Я рассказал королю о поисках темного огня. Несколько месяцев назад, — сообщил архиепископ.
Я затаил дыхание, но мой собеседник ободрительно улыбнулся и поднял руку, унизанную кольцами.
— Король очень гневался на лорда Кромвеля, устроившего его брак с Анной Клевской, и мне пришлось выждать, когда гнев его уляжется, — продолжал Кранмер. — Ныне он уже начал сожалеть о советах преданного друга, которого он лишился. Те, кто виновен в случившемся, ныне действуют с большой осторожностью. Они отрицают свою причастность к этому делу, и пока что нет никакой возможности уличить их во лжи.
Мысль, пришедшая мне на ум, вновь заставила меня содрогнуться.
— Милорд, королю известно о том, что я занимался поисками темного огня?
— Нет, — покачал головой архиепископ. — Лорд Кромвель просил меня не рассказывать об этом королю. Он понимал, вы сделали для него все, что в ваших силах. Понимал он также и то, что вы предпочитаете оставаться частным лицом.
Значит, этот суровый властный человек перед своим ужасным концом вспоминал обо мне с уважением и благодарностью. Я ощутил, как к глазам моим подступили слезы.
— Лорд Кромвель был сторонником решительных и даже жестоких мер, но он обладал многими прекрасными качествами, — продолжал архиепископ. — Вы, мастер Шардлейк, знаете это не хуже моего. Рассказывая королю об этом деле, я лишь сообщил ему, что расследованием занимались приближенные лорда Кромвеля. Его величество оставил произошедшее без последствий, хотя он был очень сердит на тех, кто ввел его в заблуждение. Не так давно он сказал герцогу Норфолку, что сожалеет о том, что поддался на происки недоброжелателей и обрек на казнь одного из самых верных своих слуг. Лорд Кромвель и в самом деле являлся одним из самых преданных советников короля.
Кранмер пристально взглянул на меня.
— Перед смертью он говорил о вас как о человеке, достойном самого безграничного доверия. По его словам, вы, как никто другой, умеете хранить чужие тайны.
— Это мой профессиональный долг.
— Но разве юридические корпорации не являются рассадниками слухов и сплетен? — с улыбкой возразил архиепископ. — Нет, граф заверил меня, что по части благоразумия и скрытности вы выгодно отличаетесь от своих собратьев по сословию.
Я осознал наконец, что в Тауэре, перед смертью, Кромвель сообщил своему давнему другу имена нескольких человек, которые могли принести последнему пользу.
— Я слышал, что отец ваш недавно скончался, — продолжал архиепископ. — Примите мои соболезнования.
Глаза мои вновь полезли на лоб. Откуда он узнал о смерти моего отца? Архиепископ поймал мой изумленный взгляд, и губы его тронула печальная улыбка.
— Я обратился в совет корпорации, дабы узнать, в Лондоне вы или нет. Там мне и сообщили о вашей утрате. Как видите, я давно уже полон желания встретиться с вами. Упокой Господи душу вашего отца.
— Аминь.
— Насколько я понял, отец ваш жил в Личфилде?
— Да. Через два дня я уезжаю на похороны.
— Король сейчас находится севернее этих мест. В Хатфилде. Увы, июль выдался на редкость дождливым, и это обстоятельство весьма затрудняет предпринятое его величеством путешествие. Кортеж продвигается медленно, и удовлетворить желания короля зачастую оказывается нелегко.
Архиепископ покачал головой, и на лицо его набежала тень осуждения.
Прежде мне доводилось слышать, что Кранмер отнюдь не является искусным царедворцем. Как видно, разговоры эти были далеко не безосновательны.
— Да, погода не слишком удачная для путешествия, — согласился я. — Прошлым летом царила страшная засуха, а в этом году на нас обрушился настоящий потоп.
— Слава богу, в последние дни дожди прекратились, — изрек архиепископ. — А то от езды по скверным дорогам королева совсем расхворалась.
— Говорят, она беременна, — осмелился заметить я.
— Все это пустые слухи, — нахмурившись, бросил архиепископ.
Несколько мгновений он помолчал, словно собираясь с мыслями, и заговорил вновь:
— Полагаю, вам известно, что в королевской свите есть несколько стряпчих. До сей поры никто из царствующих особ Англии не предпринимал столь грандиозного путешествия. Законники необходимы, дабы улаживать разногласия, могущие возникнуть между придворными, а также всякого рода недоразумения с поставщиками, неизбежные в столь дальнем пути.
Архиепископ шумно перевел дух.
— Вам известно также, что король обещал жителям северных графств восстановить справедливость — в тех случаях, когда она была попрана. В каждом городе он получает множество прошений, податели которых жалуются на произвол местных властей. Законники, сопровождающие короля, обязаны разбирать эти прошения, изымать те, которые кажутся им слишком глупыми или же ничтожными, и выносить решения в тех случаях, когда это представляется возможным. Оставшиеся жалобы направляются в Совет северных
