– Можем ли мы уже спускаться?
Он щелкнул выключателем и вышел из ванной комнаты. Даже в темноте он видел очертания склоненной головы Роуан, отблеск ее пиджака темно-бордового цвета и светлое пятно белой блузки, когда Роуан повернулась. Она оделась как южанка, вполне в стиле Луизианы.
– Пойдем, – сказала она звучным командным голосом, заставившим его вспомнить о прежних временах и бурных ночах с ней в постели. – Я хочу поговорить с ней.
Библиотека. Они уже ждали там.
Едва переступив порог, Майкл увидел Морриган, сидевшую за письменным столом. Она выглядела по- королевски – в белых викторианских кружевах, в блузке с высоким воротом и пышными манжетами, с камеей на шее, в пышной юбке из тафты. Точная копия Моны. Увидел он и Мону, тоже в чем-то кружевном, свернувшуюся в большом кресле, так же как в тот день, когда он обратился к Райену и Пирсу с просьбой помочь ему в поисках Роуан. Мону, саму нуждающуюся в матери и, конечно, в отце.
Мэри-Джейн пристроилась в другом углу – превосходная картина, исполненная в розовых тонах. «Нашим ведьмам идут пастельные тона», – подумал Майкл. И бабушка тоже была здесь. Он не сразу осознал, что она сидит на другом конце софы, пока не увидел ее крошечное морщинистое лицо, веселые маленькие черные глазки и улыбку на истончившихся губах.
– Вот они, – провозгласила она величественно, простирая к нему руки. – А ведь вы тоже из Мэйфейров, через Джулиена, – подумать только! Мне следовало знать об этом.
Майклу пришлось наклониться, чтобы старушка смогла поцеловать его, и он ощутил сладковатый запах пудры, исходивший от ее стеганого халата. Привилегией расхаживать везде в одежде, предназначенной только для спальни, имеют право пользоваться только очень старые люди.
– Подойди сюда, Роуан Мэйфейр, – сказала она. – Позволь рассказать тебе о твоей матери. Она рыдала, когда ей пришлось отказаться от тебя. Все знали об этом. Она заплакала и отвернулась, когда они забрали тебя из ее рук, и никогда уже не была прежней. Никогда.
Роуан сжала маленькие сухие руки и тоже наклонилась, чтобы получить поцелуй.
– Долли-Джин, – сказала она. – Вы присутствовали, когда родилась Морриган?
Она бросила взгляд на Морриган. У нее пока недоставало мужества, чтобы как следует разглядеть ее.
– Конечно, я была там, – ответила Долли-Джин. – Я знала, что она будет ходячим ребенком, еще раньше, чем она высунула свою ножку из матки. Я уже знала! И запомни. Что бы ты ни говорила, что бы ты ни думала, она из Мэйфейров, эта девочка. Если уж у нас хватило мужества выдержать Джулиена с его убийственными делами, у нас как-нибудь достанет характера принять это фантастическое создание с длинной шеей и личиком, как у Алисы из Страны чудес! Теперь послушайте. Возможно, ничего подобного вам слышать еще не приходилось.
Майкл улыбнулся. Да, чертовски удачно вышло, что она оказалась здесь и с такой легкостью составила собственное мнение о происходящем. Это обстоятельство возбудило в нем желание немедленно схватить телефонную трубку и обзвонить всех Мэйфейров, чтобы собрать их вместе. Но вместо этого он сел и уставился взглядом в стол. Роуан заняла место рядом с ним.
Все смотрели на очаровательное рыжеволосое существо, внезапно положившее головку на высокую спинку кресла и обвившее длинными белыми руками подлокотники. Ее груди выступали под накрахмаленным кружевом, а талия была такая хрупкая, что Майклу захотелось обхватить ее пальцами.
– Я твоя дочь, Майкл.
– Скажи мне еще что-нибудь, Морриган. Например, о том, что сулит тебе будущее. Или о том, чего ты хочешь от нас и чего нам следует ожидать от тебя.
– Ох, я так рада слышать от тебя такие слова. Вы слышите это? – Она оглянулась на других, а потом на Роуан. – Потому что я твердила им, что так и должно произойти. Я должна предсказать, что будет. Я должна говорить. Я должна объявить.
– Тогда говори, моя дорогая.
Совершенно неожиданно для себя Майкл не увидел в девушке ничего чудовищного. Перед ним было живое человеческое создание, нежное и хрупкое, как все в этой комнате, даже он сам, несмотря на способность убивать других людей голыми руками. Даже Роуан, которая могла одним усилием воли лишить жизни любое человеческое существо. Но не это создание.
– Мне нужны учителя, – заявила Морриган, – но не в стенах школы, а домашние репетиторы. Хочу учиться вместе с матерью и Мэри-Джейн, хочу стать образованной, познать все в мире. Я нуждаюсь в уединении и защите, чтобы осуществить свои цели; мне нужна уверенность, что я не окажусь изгоем, что буду одной из вас, что однажды… – Она внезапно умолкла, словно кто-то щелкнул выключателем, и после небольшой паузы продолжила: – Однажды я стану наследницей, как планирует моя мама, а после меня – другая из нашей ветви, возможно, человеческое создание, если вы… если самец… если запах…
– Кончай с этим Морриган, – резко оборвала ее Мэри-Джейн.
– Продолжай, пожалуйста, – попросила Мона.
– Мне нужно все то, что может потребоваться особому ребенку, который горит желанием развить свой интеллект и удовлетворить неистощимую тягу к знаниям, но который благоразумен и любим, да, разумеется, которого можно любить и учить, и, следовательно, которым можно управлять.
– Ты уверена, что хочешь именно этого? – спросил Майкл. – Ты хочешь, чтобы у тебя были родители?
– Да, пожилые родители, чтобы они могли рассказывать мне свои истории, как это когда-то было у нас.
– Ты права, – кивнула Роуан. – И если ты принимаешь нашу защиту, то это также означает и нашу власть и наше руководство. Как если бы ты действительно была нашей новорожденной девочкой.
– Да.
– И мы будем заботиться о тебе.
– Да! – Морриган слегка приподнялась в кресле и затем остановилась, схватившись с обеих сторон за стол руками столь длинными и тонкими, что их должны были бы поддерживать крылья. – Да, я из Мэйфейров. Скажите это тоже. Я одна из вас. И когда-нибудь… Когда-нибудь, быть может, я смогу зачать от человека-мужчины, и другие подобные мне будут рождаться из ведьмовской крови, как и я родилась. И я имею право жить, быть счастливой, познавать мир и работать… Боже, я все еще ощущаю этот запах, исходящий от вас, и не в силах выносить его. Вы должны рассказать мне всю правду.
– И что будет, если мы так и поступим? – спросила Роуан. – И что будет, если мы скажем, что ты должна оставаться здесь, что ты слишком молода и невинна, чтобы встретиться с этим самцом, что мы сами укажем время для такой встречи?..
– Что, если мы пообещаем тебе, – вмешался Майкл, – что сообщим ему? И что ты можешь узнать, где он, если только тоже пообещаешь…
– Я клянусь! – крикнула она. – Я клянусь всем, чем угодно.
– Неужели желание столь сильно? – прошептала Мона.
– Мама, они пугают меня!
– Они целиком у тебя в руках, – ответила Мона, уютно устроившаяся в огромном кресле. Щеки ее запали, а кожа казалась особенно бледной. – Они не могут причинить никакого вреда той, которая так искренне раскрывает себя. Ты настолько же человек, насколько и они, – неужели ты не понимаешь? Они знают это. Не бойся. Продолжай.
– Позвольте мне занять свое место. – Глаза Морриган расширились и, казалось, горели внутренним огнем, как тогда, когда она плакала. – Позвольте мне оставаться такой, какая я есть. Позвольте мне совокупляться, если я пожелаю. Позвольте мне быть одной из вас.
– Ты не можешь пойти к нему. Ты не можешь совокупляться до тех пор, пока твой разум не научится осознанно принимать решения, тем более столь важные, – непререкаемым тоном возразила Роуан.
– Вы сводите меня с ума! – выкрикнула девушка, резко отодвигаясь от них.
– Морриган, хватит, – попыталась успокоить ее Мона.
– Остынь немного, – посоветовала Мэри-Джейн. Она встала и, осторожно обойдя стол, положила руки на плечи Морриган.
