лично. Не наказывайте Павлова насмерть. Впаяйте от души, чтобы, скотина, запомнил, но не чересчур.
– А есть за что? – насторожился директор.
– Сейчас будет! – И генерал выдал длиннющий монолог. По завершении которого на другом конце провода обнаружилась тишина безвоздушного пространства.
– Ау! – позвал Бондарчук.
– Это подло, – выдавил через силу директор. – Воспользоваться моими обстоятельствами…
– Так я и говорю – дурак! Что с такого возьмешь? Он был уверен, что поступает разумно! Он же бредит своими рыжиками! А я, к сожалению, не знал подоплеки… Как вы умудрились оставить меня в неведении, дорогуша?! Да плевать, что вам приказывал министр напрямую, – а личные отношения уже ни хрена не стоят? Я ваш куратор, мать-перемать, или хрен кошачий?! Я мог бы на хрен не допустить! А оказался хреновым соучастником! В общем, Павлов хренов по большому счету ни в чем не виноват! Хотя он тоже козел и чмо!!!
– Это подло… – повторил директор мимо трубки.
Шаронов появился через полчаса, когда директор успел напереживаться всласть, мысленно казнить Павлова через кастрацию, немного успокоиться и понять, что самый очевидный выход из положения не всегда лучший.
Отмороженный биомех и новоиспеченный заместитель повел себя довольно странно – через секретаршу испросил разрешения зайти.
– У вас что-то случилось? – встревожился директор, втайне надеясь, что для одного дня происшествий хватит – ему предстояло еще пережить звонок министра.
Шаронов сунул в кабинет сначала голову, спросил: «Разрешите?» – и мягко, без обычного хлопка, прикрыл за собой дверь. Директору стало неуютно и душно.
– Я по личному вопросу, – сказал Шаронов почти вкрадчиво. – Видите ли… Наш коллега Павлов, как бы помягче выразиться, не слишком умен. Попросту говоря, дурак. Он даже в кошках, с которыми тридцать лет проработал, ничего не понимает. Вообще. Парадоксально – именно поэтому у него так здорово получился «Клинок»! Выдающееся изделие, которое нужно без ложной скромности выдвигать от института на Государственную премию, и премию – брать! Так вот, Павлов…
– Что. Он. Еще. Натворил? – раздельно произнес директор.
Шаронов смешно выпучил глаза. Таким растерянным его не видели, наверное, даже близкие родственники. Впрочем, он сориентировался за долю секунды и уже снова рот открыл – но директор успел перехватить инициативу.
– Стоп!
– Вам плохо? – обрадовался Шаронов. – Я прикажу врача!
– Стоять! – прохрипел директор, одной рукой держась за сердце, а другой безуспешно пытаясь налить себе воды. Шаронов поспешил на выручку, пока весь стол не промок.
Через минуту шефу полегчало, вплоть до способности выражать мысли членораздельно, даже фразами.
– Вы-то откуда знаете? – спросил он. – Ой, ладно, еще соврете, не хочу. И какие предложения?
– За самоуправство Павлова с темы снять. Госпремию – я не шучу – забрать на институт. А наш простодушный коллега пусть колупается со своей гражданской версией. В перспективе гражданка нас озолотит. Могу расписать обоснование. Рано или поздно боевые «Клинки» превратятся из уникальной разработки в нормальное оружие. Начнутся продажи. Готов поспорить, министерство само задумается, как снять с «Клинков» побольше денег. А мы уже тут как тут!
– Гражданской версии «Клинка» не существует в природе, – сказал директор твердо. – И никогда не существовало.
– Но ей придется быть! По логике вещей. Так и пусть ее делает человек, стопроцентно управляемый. Который без вашего разрешения лишний раз не вздохнет. Денег понадобится минимум, оборудование уже стоит, точнее, простаивает… А так-то у нас много чего на фирме нету, признаю. Дедушки Голованова, мать его йети, – например. И прямоходящих шимпанзе. В строгих деловых костюмах.
– Это обман восприятия или на меня кто-то давит? – спросил директор, нехорошо щурясь.
– Это предчувствие удушения жабой. Когда институту позарез нужен будет гражданский «Клинок», а разработчик уже с горя сопьется. Между прочим, научный руководитель Павлова, ныне старейший член Академии…
– Все-таки на меня давят, – решил директор.
Шаронов сунул руки в карманы – директор не предложил ему сесть – и насупился.
– Как скажете, – процедил он, глядя в сторону. – Разрешите идти?
– Говорят, вы решаете любые проблемы, – тоже в сторону и тоже негромко сказал директор.
– В пределах возможного, – туманно ответил Шаронов.
– Нет контактов в местном ГАИ? Ведь должны быть.
– Можно выйти на них через начальника УВД. Или городской отдел ФСБ. А что?
– Мне пришлось ехать сюда на такси, я чуть не опоздал! – раздраженно сообщил директор. Видно было, что он не привык докладывать подчиненным о своих проблемах. – Эти наглецы задержали моего водителя. Видите ли, трубочка позеленела.
– Издержки демократии. – Шаронов скорчил жуткую рожу, долженствующую означать то ли сочувствие, то ли понимание. – Если тормознули вашу машину, которую весь город знает… Опять месячник борьбы за трезвость. Ерунда, отпустят.
– Они странно вели себя, – сказал директор.
– Вы их просто вблизи давно не видели. Гаишник – особый подвид милиционера. Он предпочитает не сразу нападать, а сначала дезориентировать жертву. И уж потом набрасывается. Так разрешите идти?
– А если у водителя права отнимут?
– Ну, если… Извините, у меня сейчас выезд на завод. Ничего на словах передать не нужно?
– Передайте доктору Шаронову, – процедил директор, – чтобы он не задавался вопросами, лежащими вне сферы его служебных обязанностей. И сугубо для информации. Приказ на разработку непрофильного «Клинка» поступил по каналам высшей секретности. Так же и был отозван. Значит, гражданской версии институт не делал никогда. И пока я здесь директор, больше мы с непрофилем не связываемся. Он подрывает репутацию института. Последнее можете не только Шаронову передать, а рассказать всем, кому сочтете нужным. А с дураками, орудующими в наших стенах, разберемся согласно трудовому кодексу. Ясно?
– Я Шаронову скажу, – кивнул Шаронов. – И всем, кому сочту нужным, – тоже.
– Замечательно. И соблаговолите закончить дела на заводе к обеду. Вы назначены главой ликвидационной комиссии по подтеме «К-10Р».
– Так ее же не было!
– Вашей комиссии тоже не будет. Когда закончит работу. Ничего, это быстро. Сегодня образцы спишете и утилизируете, завтра раскидаете материальную базу. Послезавтра там должно быть чисто. Мы и так непростительно затянули с ликвидацией… А сколько ресурсов было оттянуто туда с главного направления! Павлов довел ситуацию до полного абсурда – по его прихоти весь десятый корпус уткнулся в частную проблему, да еще непрофильную.
– И они были счастливы! – вырвалось у Шаронова.
– Что? – Директор и вправду мог не расслышать зама, он вещал с горних высей, а не произносил всю эту ахинею.
– Я приеду вовремя, – пообещал Шаронов и вышел не спросясь.
Шеф у себя нажал кнопку селектора.
– Павлова ко мне! Немедленно.
В это время завлаб – пока еще завлаб Павлов, руководитель темы «К-10», шел вдоль шеренги клеток. Рыжики недавно позавтракали. Амба, самый могучий, действительно похожий на тигра. Борис, сильный, но добрый. Васька, простецкая морда. Григорий, демоническая личность. Данила, нарочито заторможенный, а на самом деле тот еще боец. Енот с забавными полосатыми щечками. Жмурик, совсем не похожий на мертвеца, просто заметно прищуренный. Зинаида, типичная бой-баба. Иван, надежный рабочий кот.
Любой, кто не общался плотно с серией «К-10Р», сказал бы, что кошки внешне как шнурки, а уж
