Прошло еще два дня, и они въехали на вершину последнего холма, который отделял их от Эдирне. Путешественники ожидали увидеть знакомый город, но перед их глазами предстало нечто совсем другое. Поток мусульманских воинов, направляющихся к султанскому штандарту, рассекал бескрайнее пространство лагеря, колыхавшееся точно морские волны под ветром. Все вокруг походило на хаос. Владу казалось, что здесь ни в чем не было порядка.
На окраинах лагеря теснились небольшие палатки и стойла для лошадей. Там были расквартированы гази, воины ислама, такие же лохматые, как и их горные лошади, с такими же дикими, сверкающими глазами. Этих людей отличала недюжинная физическая сила, которую они черпали в молоке ослицы. Гази просто горели истовой верой и предчувствием рая, который ожидал их в любом случае — будут они живы или погибнут. Ржание боевых коней то и дело перебивали крики других животных. Из просторных стойл, которые занимали верблюды, то и дело слышались громкое фырканье, плевки и протяжный трубный рев. Ослы жалобно вопили, бродячие псы, примкнувшие к лагерю, лаяли и дрались друг с другом.
Хамза и Влад двинулись по одной из четырех дорог, деливших лагерь на отдельные части. На них постоянно поддерживался порядок. Охрана требовала, чтобы они были свободны, так как по ним к султану проезжали посланцы со всех концов его необъятной империи, а также из других стран.
Бывший учитель и его спутники ехали по такой дороге, но в конце концов все-таки уперлись в препятствие. Оно представляло собой ограждение, обтянутое красным шелком. За ним какой-то турецкий офицер, вооруженный до зубов, просматривал письменные распоряжения, которые ему передавали подчиненные.
Эта шелковая ширма отделяла беспорядок от порядка. За ней лежала та часть лагеря, в которой все палатки располагались строго по кругу и имели общий центр. Впереди стояли шатры поменьше и попроще, но путешественники проехали за ограждение, углубились внутрь лагеря и увидели, что полотняные жилища становились все просторнее, богаче. Их украшали яркие красочные драпировки.
В таких шатрах могло уместиться до сотни солдат, но Влад знал наверняка, что в каждом из них жил лишь один человек — белер-бей, губернатор какой-нибудь провинции. Вокруг него в палатках поскромнее обитали его спаги, личная гвардия. Перед каждым губернаторским шатром возвышался штандарт, похожий на султанский, но попроще. Количество конских хвостов на этих штандартах увеличивалось по мере того, как путники приближались к центру лагеря.
Они остановились, когда увидели штандарт с пятью конскими хвостами. Точнее, их остановил рослый, массивный офицер в высокой конусообразной шапке, украшенной пером цапли. Такой плюмаж назывался «калафат». Именно в честь него Влад дал кличку своей кобылке, на которой он выступал во время памятного джерида. К шапке был прикреплен свисающий красный колпак. Это говорило о том, что офицер принадлежит к ордену бекташей. Он и шесть солдат тщательно обыскали Хамзу и Влада. Потом приезжим велели снять обувь, забрали у них кинжалы и в конце концов разрешили пройти.
— Янычары, — пояснил Хамза.
Впрочем, в этом не было никакой необходимости. Влад был прекрасно осведомлен об элитном подразделении султанской армии. Он даже тренировался с ними, так же прилежно осваивая науку владения клинком, стрельбу из лука и верховую езду, как латынь и Коран в придворной школе.
Обиталища янычаров были не особенно высокими. Конусообразные палатки, обтянутые кожей, располагались вокруг шатра их предводителя. Он был достаточно большой, но не шел ни в какое сравнение с тем, к которому Хамза и Влад приблизились теперь, дойдя до самой середины лагеря. Именно сюда сходились все четыре дороги, в том числе и та, по которой ехали они. Точно так же четыре спицы одного большого колеса соединяются в его центре.
Шатер султана по-турецки назывался «отак». Этот огромный, яркий дворец держался на трех мощных столбах. Его парусиновые стены покрывал тончайший шелк, на котором было изображено множество деревьев и цветов. Они составляли причудливый сад, роскошнее всех настоящих.
Именно здесь, перед входом в султанский шатер, красовался туг Мурада. Шесть конских хвостов, свисающих с него, касались боковых сторон серебряных колокольчиков, и они мелодично, мягко позвякивали, призывая бесчисленное множество воинов ислама к их предводителю и заставляя врагов трепетать.
Мурад собирался на войну.
Влад лежал на земле лицом вниз, рядом с Хамзой, перед султанским штандартом, как бы приветствуя его, и думал о двух вещах. Во-первых, против кого будет направлена огромная армия? И второе: есть ли вообще на земле сила, способная остановить это полчище?
Глава семнадцатая
ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Они сели на пол, скрестив ноги по-турецки, и наблюдали, как тень, отбрасываемая султанским тугом, перемещается по земле. В полдень она совсем исчезла, потом снова появилась, протянувшись уже на восток. Все это время беи, повелители больших земель и малых провинций, их солдаты и невольники чинно маршировали или, напротив, проходили быстрым шагом перед шатром Мурада.
О приезжих не забыли. В полдень слуги доставили им воду, принесли мясо, поджаренное на вертеле, и хлеб, однако не передали никаких распоряжений. Никто не трогал их, пока солнце не оказалось далеко на западе.
Когда тень от султанского туга достигла веревок, поддерживающих шатер, появился слуга и поклонился. Хамза издал негромкий стон, потому что ноги затекли и плохо слушались его, встал, отряхнул пыль с одежды. Влад сначала поднялся на корточки, посидел так мгновение, глубоко вздохнул и тоже распрямился.
Разглядеть султана поначалу было непросто. Вокруг него царила невероятная суета, толпились самые разные люди. Здесь были спаги в высоких сапогах и костюмах, предназначенных для верховой езды, командиры янычарских рот в кольчугах и металлических нагрудниках, даже атсибара, главный повар армии, с неизменными атрибутами его должности, то есть ложками и пиалами. Они свисали у него с пояса, и ни у кого не оставалось сомнений в том, что всеобщий отец, великий султан накормит всю армию, выступающую в поход. Поэтому присутствие здесь главного повара было так же необходимо, как и богато экипированных военных.
Только слегка привыкнув к этой пестроте, Влад увидел самого Мурада. Тот выглядел неприметно, как и всегда, в простом темно-синем кафтане до колен, но именно эта скромная одежда делала его заметным среди прочей павлиньей пышности. Султан стоял у стола, заваленного картами и документами, окруженный офицерами своего войска. По левую сторону от него Влад увидел Мехмета.
«Щегол рядом с воробьем», — подумал он.
Человек, обладающий неограниченной властью, и тот, кто однажды уже имел ее и должен был получить в будущем, если Аллах соизволит, почти одновременно подняли головы, когда вошли Влад и Хамза. Мехмет немедленно снова потупился, но Мурад не сводил глаз с Влада, пока тот не опустился на колени и не прижался лбом к ковру.
— На сегодня достаточно, — негромко произнес султан, обращаясь к подчиненным. — Все могут идти.
— Отец!..
— Сын, ты можешь вернуться. Приведи сюда брата этого человека.
— Но он не желает.
— Его желания меня не волнуют. Я хочу, чтобы он сейчас же появился здесь.
Голос султана остался ровным, даже не дрогнул, но все присутствующие на себе ощутили силу, заключенную в нем, и немедля повиновались.
Ярко расшитые сафьяновые туфли приблизились к лицу Влада. Валах мог видеть их, не отрывая головы от ковра. Он уловил тончайший аромат имбиря и сандалового дерева. Потом Мехмет вышел.
К ним снова приблизилась пара туфель, но уже не роскошных, из простой кожи.
— Племянник.
