Множество вкусных для нас пирожков и расклал их, Словно как добрый, по всем закоулкам; народ наш Очень доверчив и ветрен; мы лакомки; бросилась жадно Вся молодежь на добычу. Но что же случилось? Об этом Вспомнить — мороз подирает по коже! Открылся в подполье Мор: отравой злодей угостил нас. Как будто шальные С пиру пришли удальцы: глаза навыкат, разинув Рты, умирая от жажды, взад и вперед по подполью Бегали с писком они, родных, друзей и знакомых Боле не зная в лицо; наконец, утомясь, обессилев, Все попадали мертвые лапками вверх; запустела Целая область от этой беды; от ужасного смрада Трупов ушли мы в другое подполье, и край наш родимый Надолго был обезмышен. Но главное бедствие наше Ныне в том, что губитель двуногий крепко сдружился, Нам ко вреду, с сибирским котом, Федотом Мурлыкой. Кошачий род давно враждует с мышиным. Но этот Хитрый котище Федот Мурлыка для нас наказанье Божие. Вот как я с ним познакомился. Глупым мышонком Был я еще и не знал ничего. И мне захотелось Высунуть нос из подполья. Но мать-царица Прасковья С крысой Онуфрием крепко-накрепко мне запретили Норку мою покидать; но я не послушался, в щелку Выглянул: вижу камнем выстланный двор; освещало Солнце его, и окна огромного дома светились; Птицы летали и пели. Глаза у меня разбежались. Выйти не смея, смотрю я из щелки и вижу, на дальнем Крае двора зверек усатый, сизая шкурка. Розовый нос, зеленые глазки, пушистые уши, Тихо сидит и за птичками смотрит; а хвостик, как змейка, Так и виляет. Потом он своею бархатной лапкой Начал усастое рыльце себе умывать. Облилося Радостью сердце мое, и я уж сбирался покинуть Щелку, чтоб с милым зверьком познакомиться. Вдруг зашумело Что-то вблизи; оглянувшись, так я и обмер. Какой-то Страшный урод ко мне подходил; широко шагая, Черные ноги свои подымал он, и когти кривые С острыми шпорами были на них; на уродливой шее Длинные косы висели змеями; нос крючковатый; Под носом трясся какой-то мохнатый мешок, и как будто Красный с зубчатой верхушкой колпак, с головы перегнувшись, По носу бился, а сзади какие-то длинные крючья, Разного цвета, торчали снопом. Не успел я от страха В память прийти, как с обоих боков поднялись у урода Словно как парусы, начали хлопать, и он, раздвоивши Острый нос свой, так заорал, что меня как дубиной Треснуло. Как прибежал я назад в подполье, не помню. Крыса Онуфрий, услышав о том, что случилось со мною, Так и ахнул. «Тебя помиловал бог, — он сказал мне, — Свечку ты должен поставить уроду, который так кстати Криком своим тебя испугал; ведь это наш добрый Сторож петух; он горлан и с своими большой забияка; Нам же, мышам, он приносит и пользу: когда закричит он, Знаем мы все, что проснулися наши враги; а приятель, Так обольстивший тебя своей лицемерною харей, Был не иной кто, как наш злодей записной, объедало Кот Мурлыка; хорош бы ты был, когда бы с знакомством К этому плуту подъехал: тебя б он порядком погладил Бархатной лапкой своею; будь же вперед осторожен». Долго рассказывать мне об этом проклятом Мурлыке; Каждый день от него у нас недочет. Расскажу я Только то, что случилось недавно. Разнесся в подполье Слух, что Мурлыку повесили. Наши лазутчики сами Видели это глазами своими. Вскружилось подполье; Шум, беготня, пискотня, скаканье, кувырканье, пляска, — Словом, мы все одурели, и сам мой Онуфрий премудрый С радости так напился, что подрался с царицей и в драке Хвост у нее откусил, за что был и высечен больно. Что же случилось потом? Не разведавши дела порядком, Вздумали мы кота погребать, и надгробное слово Тотчас поспело. Его сочинил поэт наш подпольный Клим, по прозванию Бешеный Хвост; такое прозванье Дали ему за то, что, стихи читая, всегда он В меру вилял хвостом, и хвост, как маятник, стукал. Все изготовив, отправились мы на поминки к Мурлыке; Вылезло множество нас из подполья; глядим мы, и вправду Кот Мурлыка в ветчинне висит на бревне, и повешен За ноги, мордою вниз; оскалены зубы; как палка, Вытянут весь; и спина, и хвост, и передние лапы Словно как мерзлые; оба глаза глядят не моргая. Все запищали мы хором: «Повешен Мурлыка, повешен Кот окаянный; довольно ты, кот, погулял; погуляем Нынче и мы». И шесть смельчаков тотчас взобралися Вверх по бревну, чтоб Мурлыкины лапы распутать, но лапы Сами держались, когтями вцепившись в бревно; а веревки Не было там никакой, и лишь только к ним прикоснулись Наши ребята, как вдруг распустилися когти, и на пол Хлопнулся кот, как мешок. Мы все по углам разбежались В страхе и смотрим, что будет. Мурлыка лежит и не дышит. Ус не тронется, глаз не моргнет; мертвец, да и только. Вот, ободрясь, из углов мы к нему подступать понемногу Начали; кто посмелее, тот дернет за хвост, да и тягу Даст от него; тот лапкой ему погрозит; тот подразнит Сзади его языком; а кто еще посмелее, Тот, подкравшись, хвостом в носу у него пощекочет. Кот ни с места, как пень. «Берегитесь, — тогда нам сказала Старая мышь Степанида, которой Мурлыкины когти Были знакомы (у ней он весь зад ободрал, и насилу Как-то она от него уплела), — берегитесь: Мурлыка
