— А вы знаете, что по-настоящему коммьютирует?
— Смертный приговор?
Она засияла.
— Точно. Да, кстати, меня зовут Джиллиан. — Она с преувеличенной официальностью протянула руку.
Как он узнал позднее, все в Джиллиан было преувеличенным — этакий небрежный способ сообщить о ее иронической отстраненности. А еще позднее он понял, что это был ее способ самозащиты.
— Вы, наверное…
— Ник. — Он неловко протянул пятерню над крышкой ноутбука, и они обменялись рукопожатием.
Она не была красива на манер «Мэйбелин»:[5] на подбородке чересчур глубокая ямочка, руки слишком длинные, каштановые волосы тусклые. Похоже, она была из тех женщин, которые пренебрегают косметикой. Но таилось в ней нечто, приковывающее взгляд, — энергия или аура, то, что притягивает к себе.
— Я не коммьютер, — добавил он, чувствуя необходимость оправдаться.
Она развернулась и пересела на место рядом с ним.
— Где вы работаете?
Ник закрыл крышку ноутбука, потом неловко рассмеялся. Оглянулся, не зная, куда бы ему посмотреть, потом его взгляд встретился с ее взглядом. Зеленые озорные глаза без всякого смущения смотрели на него.
— Вы мне поверите, если я скажу, что у меня секретная работа?
Она закатила глаза, на лице у нее появилось выражение типа «не морочь мне голову», которое перешло в восторженный писк, когда она поняла, что он говорит серьезно.
— Правда? Вы шпион?
— Не то чтобы шпион. — Он откашлялся. — Так, собираю отдельные части в одно целое…
Колеса заскрежетали, когда поезд метро начал тормозить на станции «Четырнадцатая улица».
Ник двинулся по улице за толпой коммьютеров. Снова шел дождь, струйки стекали по ступеням, а потому он чувствовал себя как лосось, идущий на нерест. Когда он добрался до аукционного демонстрационного зала в двух кварталах, то уже промок до нитки. Хорошо хоть надел плотное пальто. Похоже, он был единственным человеком в здании, пострадавшим от дождя. Он видел вокруг идеально отглаженные, безукоризненные рубашки, словно эти люди обитали в мире, где всегда светило солнце и температура не опускалась ниже двадцати одного градуса по Цельсию. Отполированный мир стекла, стали и мрамора, если судить по холлу. Жесткий мир. Он казался таким не похожим на мир Джиллиан.
— Чем могу вам помочь, сэр?
Администратор был молодым человеком с растрепанными волосами и в очках без оправы. Его английский сдабривался сильным европейским акцентом. Улыбка молодого человека, казалось, говорила, что у него есть дела и поважнее, чем общение с Ником.
— Я пытаюсь найти моего друга — Джиллиан Локхарт. Мне сказали, что она, возможно, работает здесь.
— Подождите, пожалуйста, я проверю.
Он принялся стучать по клавиатуре компьютера у него на столе.
— Мисс Джиллиан Локхарт. В нашем отделе манускриптов и печатных материалов позднего Средневековья. — Еще несколько ударов по клавиатуре. — Она работает в нашем Парижском отделении.
— А номер телефона у нее там есть?
— Я могу вам дать номер телефона демонстрационного зала. — Он взял ручку и, постукивая запонками по столу, принялся писать номер телефона на задней стороне визитки. — Вы, конечно, знаете, что для международного звонка вам нужно набрать ноль одиннадцать.
Ник бросил взгляд на ряд часов, которые, словно трофеи, висели за спиной администратора. Четыре часа в Нью-Йорке, десять в Париже.
— Наверное, они сейчас уже закрылись.
Еще несколько ударов по клавиатуре.
— Возможно, вам повезло. У них сегодня вечерняя продажа. Манускрипт герцога де Бери — на него очень большой спрос. Я думаю, мисс Локхарт должна быть там.
Ник направился в кофейню на другой стороне улицы. Его сотовый был выключен — еще в музее. Он включил его и набрал номер, написанный на карточке.
— Стивенс Матисон, bonsoir. — Голос женский, но не Джиллиан.
— Bonjour. — Нет, не так. — Прошу прощения, могу я поговорить с Джиллиан Локхарт?
— Moment, s’il vous plait.
Вместо женского голоса зазвучал концерт Вивальди. Ник старался не думать, сколько ему стоит каждая нота. Что он скажет Джиллиан? С чего начать?
Гудок в трубке сообщил ему о входящем вызове. Он посмотрел на экран — высветившийся номер был ему знаком, хотя он и не сразу понял откуда. Звонили из его квартиры. Брет?
Вивальди смолк. Ник перевел второй звонок в голосовую почту и снова прижал трубку к уху. И как раз вовремя — он услышал мужской голос:
— Кто говорит?
Он попытался скрыть разочарование.
— Меня зовут Ник Эш. Я хочу поговорить с Джиллиан Локхарт. В вашем нью-йоркском офисе сказали, что она, возможно, работает сегодня вечером.
— А у вас есть от нее известия? — Акцент был британский, аристократический. На заднем плане Ник слышал голоса и звон бокалов.
— Я получил письмо по электронной почте. Она не сообщила, где находится. — Он помолчал. — Откровенно говоря, я немного беспокоюсь за нее.
— И мы тоже. Мы вот уже почти месяц как не видели Джиллиан.
— Вы хотите сказать, что она уволилась?
— Я хочу сказать, что она исчезла.
И снова перед мысленным взором Ника появилось лицо человека, бросающегося на камеру. «Помоги мне они пришли за мной». Но то было всего лишь вчера.
— Вы сказали, она уже месяц как отсутствует?
Несколько мгновений он слышал только шипение, воды Атлантики бились о кабель.
— Прошу прощения… кто вы такой, вы сказали?
— Ник Эш. Я друг Джиллиан. Из Нью-Йорка.
— И вы вчера получили от нее письмо по электронной почте?
— Да.
— Ну, это означает, что она хотя бы жива. — Из-за британского акцента разобрать, шутка это или нет, было невозможно. — Она не написала, где находится?
Ник не знал, насколько может быть откровенным.
— Письмо было очень коротким. Судя по нему, она попала в какую-то переделку.
— О боже. — И опять акцент не позволил Нику почувствовать интонацию. То ли его собеседник говорил с отчаянием, то ли его одолевала скука. — Вы в полицию звонили?
— Да мне им и сказать-то нечего.
— Я звонил. Совершенно бесполезное занятие. Они мне сказали, что молодые женщины постоянно исчезают. Сказали, что это, возможно, дела сердечные… в особенности когда я показал им фотографию. Ну, вы же знаете французов. Да, если уж зашла речь о наших галльских друзьях, герцог де Бери сейчас пойдет с молотка, и боюсь, я должен…
— Еще одно. — Ник внезапно скороговоркой произнес: — Вы слышали о Мастере игральных карт?
Кажется, в голосе собеседника послышалась нотка удивления.
