Выпить и забыть. Весьма заманчивый вариант. Успешно апробированный моим русским коллегой, чтоб он был здоров. «Вдвойне плагиат – наш ведь тоже керосинил неслабо».
Как достучаться до людей? Как объяснить, что главная война на Кляксе идет в душах самих военных? Убивая изнутри, выжигая дотла человеческое. Да подавитесь вы своим креатином, будь он проклят! Не в нем же дело! Предположим – «чисто в теории», как любит говорить Лурье, – вам удастся вырвать его у Кляксы и остаться в живых. И наши славные алхимики-биохимики действительно сварят из него эликсир жизни. А вы подумали, господа, КОМУ ИМЕННО ЭЛИКСИР ДОСТАНЕТСЯ?
Не-ет, я не полный идиот и не намерен уверять вас, будто он окажется исключительным достоянием толстосумов и их прихвостней. При капитализме так дела не делаются. Что там бормотал Лурье – «экономика рухнет»? Дурак, она поднимется на невиданную высоту! Даже я, далеко не гений, знаю, как все организовать. Вас элементарно посадят на иглу. Вожделенный эликсир почему-то окажется с дискретным эффектом. Алхимики скажут – простите, ребята, иначе не получится. Одна инъекция, допустим, в год. И придется вам остаток своего бесконечного века зарабатывать на эту самую бесконечность. Пахать широким фронтом. Биться за жизнь до усеру, аки гвардейская дивизия имени Сизифа.
Но то еще цветочки будут. Так, сугубо техническая проблема.
А о душе вы, ребята, подумали?
А ну как вас, полубожков бессмертных, индюков надутых, возьмет за глотку и слегка придушит загадочный психологический феномен «синдром Кляксы»?
Капеллан выплюнул изжеванную сигару, повернул ключ зажигания и резко сорвал джип с места. Успокоиться не получилось, он только больнее разбередил себе душу. И мысленная обличительная речь все никак не шла к финалу. Наоборот, «синдром Кляксы» пришелся очень кстати – некоторые туманные соображения тут же оформились в конкретные слова.
«Посмотрите на персонал нашей героической военной базы, – думал Причер. – Тут будто все добровольно надели шоры. Гибель накатывается на базу волнами, но после каждой они встают, отряхиваются, считают потери и говорят: ничего, эта еще маленькая была, вот грядет седьмой вал, и тогда уж нам точно крышка! Они уверены, что их пытается раздавить не какое-то зверье, а планета в целом. Они уже поклоняются ей. Им страшно увидеть в ее противодействии и чудесах промысел Божий – и они скорее готовы стать язычниками, поклоняясь Кляксе. Потому что языческому идолу можно смело дать по морде, когда он не хочет отрабатывать дары.
Они почувствовали это первыми. Но если через сколько-то лет каждый отдельно взятый человек, ранее поклонявшийся тому, сему, пятому, десятому, вдруг обретет для себя единственную в мире высшую ценность – бессмертие… Кем он станет? Чем он будет? В том-то и фокус, господа, что вы превратитесь в нечто совершенно иное. Принципиально. У вас будет другая мораль, измененная этика, новые приоритеты. И скорее всего, нынешний Бог вам больше не понадобится. Ни в облике Троицы, ни как абстрактный Высший Разум, ни как простая человеческая любовь – к другому человеку, например. Вы обретете нового Бога, единого и неделимого, одного на всех. Супербога, очень жестокого, сурово наказывающего за задержку очередного жертвоприношения, – свое бессмертие.
Только готовы ли вы к этому, господа простые смертные?»
«Не готовы!» – ответил на собственный вопрос Причер и буквально через пару секунд чуть было не устроил лобовое столкновение с большой командирской амфибией.
Водил Причер средне, как нормальный американец, и это его уберегло от неприятностей. Вздумай капеллан уйти в сторону «переставкой», он бы на такой скорости точно перевернулся, и бедолаге Джефферсону пришлось бы списывать уже два джипа. Но оба потенциальных участника дорожно- транспортного происшествия для начала со всей дури влупили по тормозам, а потом уже, замедлившись, провели маневр расхождения. Машина Причера осталась без левого зеркала, амфибия отделалась небольшим сколом краски.
На какой-то миг запах паленой резины забил все остальные, и малость ошалевший капеллан совершил ненароком открытие – вокруг чудовищно воняло дерьмом, кровью, перегноем и дезинфекцией, но он уже, оказывается, притерпелся.
– Стоять! – приказало радио голосом полковника. – Отставить гонки, мать вашу! Что вам тут, Гран-при Монте-Карло?! А ну, ко мне!
Причер, выдумывая на ходу подходящую отмазку, сдал задом к остановившейся амфибии.
– Куда летим? – поинтересовалось радио уже более миролюбиво.
– В публичный дом! – выдал капеллан первое, что пришло в голову.
– Скорее уж на кладбище. Ну-ка, выйдем.
Причер хотел представиться, как положено, но полковник, не слушая доклада, сунул ему руку.
– Вы чего такой взъерошенный, святой отец?
– Да так… Устал немного.
– Понимаю. Слышал, вы приняли какое-то неестественное количество народу сегодня. Благодарю за службу.
– Рад стараться, господин полковник, сэр.
– Вы уж не перетруждайтесь, берегите себя, – сказал полковник чуть ли не ласково. – Что ж, неплохая идея – заглянуть в бордель с устатку! Ха-ха, шучу. Слушайте, – он понизил голос, – строго между нами, что там на плацу творится, а?
– На майора Джефферсона подбитый «дракон» упал. Машина всмятку.
– Уж это-то я знаю, – отмахнулся полковник. – Они договорились или как?
– Похоже, нет, сэр. Майор Лурье очень воинственно настроен.
Полковник тяжело вздохнул.
– В гроб они меня вгонят, – пожаловался он. – Сейчас Лурье начнет требовать на Джефферсона приказ по базе. Приковать нарушителя, так сказать, к позорному столбу. А знаете для чего? Маленькая личная месть. Стоял как-то господин майор Лурье дежурным по базе. Решил прогуляться, лично проверить службу войск. Забрел в хозяйство Джефферсона, сунулся в бокс с транспортными машинами. Ну, там, как обычно, в первом ряду стоит рабочая группа, во втором резерв. И Лурье от великого ума говорит – а чего это у вас машины не сцеплены? Вдруг пожар в боксе? Как вы будете резерв спасать, он же без пусковых аккумуляторов. Ну-ка, быстренько, сцепили задний ряд с передним. Чтобы в случае чего рабочими машинами вытянуть резервные… Смекаете?
– Бред! – восхитился Причер. – Знаю я эти транспорты, коробочки такие. Они же с толкача безо всяких аккумуляторов за милую душу заводятся.
– Пра-авильно… Ну, солдатикам – что? Приказ дежурного по базе. Накинули тросы. Лурье ушел очень довольный и устраненный непорядок в журнал дежурного записал. Вот, мол, я какой правильный офицер. А буквально через полчаса является в бокс заспанный водила – про сцепку, естественно, ни сном ни духом. Садится в машину, дает по газам… Резервная, к которой его присобачили, стоит, между прочим, на второй передаче. Так что она мгновенно заводится, прыгает вперед, да ка-ак даст ему под зад своим баллистическим носом!
– Станция питания, – кивнул понимающе Причер. – Висит справа на корме в большом ящике.
– Совершенно верно. Знаете матчасть. Отменный, доложу я вам, генератор. И цена соответствующая – четыре тысячи. Джефферсон очень хотел эту штуку повесить на Лурье, чтобы тот впредь попусту не умничал. Я, конечно, запретил ему, но и без того скандал получился совершенно отвратительный. А Лурье теперь мстит тылу. Строго в пределах своей компетенции, если можно так выразиться.
Тут полковник заглянул Причеру в глаза и тоном заговорщика спросил:
– Как вы считаете, это нормально?
– Меня на Кляксе многое удивляет, – уклонился от прямого ответа Причер.
– Меня тоже, – доверительно сообщил полковник.
– Позвольте неприятный вопрос? – решился Причер. – Что у нас с русскими?
– А что у нас с русскими? – удивился полковник.
– Я тут нашел в архивах тэ-тэ-ха «Тревоги»…
– Откуда вы только взялись такой любопытный, святой отец? – Голос полковника ощутимо похолодел.
– Из Службы поддержки, сэр. Просто мне показалось… Допустим, русские не хотят нас от угрозы с
