пес, а водитель машины, инспектор Доминго Фаусто, отбивался от яростных наскоков восьмилетнего мальчишки. Фортунато узнал собаку и мальчика, они были из дома через улицу. У него всегда лежало в кармане несколько конфет, чтобы дать ему, когда проходил мимо.
–
– Я не виноват, комисо, – начал оправдываться Доминго, – собака выскочила между автомобилей. – Он повернулся к мальчику. – Ты почему не держал собаку, недоносок?
Гнев ребенка сменился плачем, он склонился над собакой и гладил ее по голове.
– Тигр! – всхлипывал он. – Тигр!
Передние лапы собаки беспомощно заскребли землю перед раздавленным телом, и Фортунато вмиг понял, что надежды нет. Он оглянулся на Доминго, который лишь пренебрежительно прищелкнул языком и мотнул головой. Сзади них стояла доктор Фаулер и наблюдала за происходящим.
– Позаботься о нем, – бросил Доминго Фортунато, потом присел вровень с мальчиком и попробовал употребить всю магию своего усталого лица. –
– А как же Тигр?
– Тигру очень плохо, но мы собираемся помочь ему. Давай, пошли. Какую воду ты любишь? – Фортунато обнял мальчика за плечи и повел через улицу к киоску. Пес все еще скулил, только теперь он задыхался и стал пофыркивать.
Мальчик задержался:
– Но Тигр…
– Я подарю тебе другую собаку. – Фортунато направил худенькие лопатки в сторону от улицы. За их спиной раздался выстрел, пуля отскочила от мостовой, мальчик вырвался из рук Фортунато и повернул назад.
Доминго стоял над дергающимся в маленьком облачке порохового дыма животным, и мальчишка, широко раскрыв глаза и зажав руками уши, навзрыд разрыдался. Он шагнул в сторону Доминго и собаки, посмотрел на них, потом с горем и неверием на лице обернулся к Фортунато. Вырвавшись от него, он кинулся бежать по улице, размахивая над головой руками и сотрясая густой влажный воздух пронзительным криком. Фортунато смотрел ему вслед, пока мальчик не исчез за припаркованными машинами в тенистом переулке.
Он медленно подошел к Доминго. По мясистому лицу полицейского разливалось чувство удовлетворения от удачно сделанной работы, на жирных щеках пряталась самодовольная улыбка.
– Я не виноват. Пусть научится заботиться о своих животных.
Он нагнулся, чтобы засунуть свой маленький пистолет в кобуру на щиколотке, и не обращал внимания на гневный взгляд Фортунато.
– Ну и дерьмо! – пробурчал Доминго, посмотрев на раздавленный труп. Он встал и пожал плечами. – Ему же лучше, что я его прикончил.
Глава четвертая
Афина снова сидела в маленьком зале в помещении комиссариата и думала о прошедшем утре. Было очень непросто прийти в себя после такого дня: сначала бодрое и уверенное представление Уилберта Смолла, потом наглядные фотографии, обнаружившие, что она совершеннейший дилетант. Странный инцидент с собакой довершал картину. Даже комиссар, по-видимому, был им потрясен – после того, как мальчик в слезах убежал, он оставил ее в одиночестве знакомиться с делом под священными взорами генерала Сан-Мартина и Непорочной Девы Луханской.
С того самого момента, как вышла из самолета, она пыталась сосредоточиться на расследовании, но суета все время отвлекала от этих мыслей. Конечно, было приятно увидеть, что тебя встречает делегация полицейских, услышать, как клерки в самом шикарном американском отеле называют тебя доктором Фаулер и все расходы относят на счет Дядюшки Сэма. Одно то, что она в Буэнос-Айресе и ведет расследование, звучало по-шпионски таинственно и заманчиво. Несмотря на то, что расследовалось убийство и голова шла кругом от мысли о возможной неудаче, некая маленькая грязненькая частичка ее души не могла удержаться от самолюбования. Как бы там ни было, от нее ждали каких-нибудь результатов. Она принялась листать кипу лежавших перед ней документов.
Ей и прежде доводилось видеть немало помпезных латиноамериканских документов, но это производило впечатление сюрреалистического рассказа Кортасара. На первых страницах описывалось место преступления и доказательства, которые были там найдены, но дальше бумажный поток разрастался и по количеству, и по сложности. Свидетельские показания были сняты с санитаров «скорой помощи» и шоферов-эвакуаторов. Были вынесены постановления о проведении следственных экспериментов, и следственные эксперименты были проведены. Полиция задержала беспомощного хозяина угнанной машины, допросила его и, как ни смешно, отдала под суд за неуплату штрафа за нарушение правил дорожного движения. Несколько
Из всего серого, безликого вороха бумаг ее внимание задержалось на одном документе. Коронер составил опись одежды убитого, перечислил пятна крови, входящие и выходящие отверстия от разных пуль. И среди утомительного перечня ее взгляд упал на:
«Одна пара брюк типа хаки с ярлыком, на котором значилось „Алессандро Бернини, Индустриа Италиа, чистый хлопок“, запятнанные красно-коричневым веществом, сходным с человеческой кровью, на правом бедре спереди – дырка».
Затем упоминалась деталь, которая, вероятно, ускользнула от полицейских, производивших осмотр места преступления:
«В потайном кармашке брюк – клочок голубой бумаги с пометкой: 45861921 – Тереза».
Тереза. Что бы это могло значить – найти в кармане мертвого мужчины телефонный номер женщины? Афина переписала его в свой блокнот, решив на всякий случай сохранить его.
Расследование до этого момента почти демонстративно топталось на месте, и комиссар Фортунато, можно сказать, в этом признался. В материалах разных правозащитных организаций, с которыми Афина была связана, полиция Буэнос-Айреса имела самую дурную славу, и ее методы никак не отвечали канонам, изложенным в поспешно усвоенных Афиной полицейских учебниках. Что еще больше усугубляло дело, так это то, что все полицейские старше сорока служили во времена диктатуры. Что собой представляют эти люди средних лет, которые приветствовали ее, эти помощники комиссара, эти сержанты, которые в коридорах так учтиво пожимали ей руку? Ее воображение продолжали будоражить кошмарные картины: помощник комиссара, склоняющийся над заключенным с мешком на голове или заталкивающий кого-то в автомашину без номера. С другой стороны, комиссар Фортунато казался совсем другим. Его утомленное,
