Человеку, открывшему им дверь, было лет пятьдесят – осунувшийся, с офицерской выправкой и мрачным взглядом. В руке он сжимал пистолет. Натан произнес имя Гордона Райлера, словно пароль:
– Последний раз я разговаривал с ним дней десять назад, это было на одном из островов Китайского моря. Он назвал мне одиннадцать имен, в том числе ваше.
Фут впустил их в дом. Самая большая комната была одновременно гостиной и кабинетом. На железном столе, расположенном между двух окон, царил беспорядок: топографические карты, телефон, ноутбук, развороченные папки. Натан вдохнул необычный запах – смесь табака, жасмина, иланг-иланга. Чувствовалось, что здесь живет женщина.
– Я не совсем понял, кто вы, – сказал капитан.
– Я единственный, кто обеспокоен судьбой ай-ка.
Фут опустил пистолет, закурил, пригласил их сесть на диван семидесятых годов, а сам устроился в потертом кожаном кресле.
– Вы не один.
– Что с ними стало?
– Я дорого заплатил, чтобы это узнать.
– Вы лишились должности, Зекир Хаджай – жизни.
– И все без толку.
– Ну и не жалуйтесь.
– Я просто хочу, чтобы вы оценили важность информации, которую я собираюсь вам предоставить. Зекир Хаджай, вышеупомянутый мафиозный главарь, специализировался на продаже дорогих автомобилей и секс-рабынь в возрасте от двенадцати до двадцати пяти лет. Он был связан с организацией, которую недавно разгромили в Македонии.
– Это я знаю.
– Эта организация подбирала девушек, учила их покорности и отсылала на Восток. Хаджай как раз и занимался дрессировкой. Его методика была проста: ожоги электрический ток, ампутация. Того, кто продолжал сопротивляться, выбрасывали из окна. Понимаете, почему мне трудно было вести себя с ним вежливо?
– Я вас не осуждаю. Тем более что как раз собираюсь воспользоваться сведениями, которые вы получили от него под пытками. Вы знаете, что стало с ай-ка, да или нет?
– Те, кто перенес условия перевозки, все еще живы.
– Где они?
– Заперты в одном из полутора десятков борделей в Македонии.
– Это все, что вы от него узнали?
– Хаджай занимался только их укрощением, ко всему остальному отношения не имел. Только для того, чтобы получить эту информацию, мне пришлось забыть, что передо мной – человек.
У Натана в голове вертелась фамилия, которая могла стать недостающим кусочком головоломки.
– Вы знаете некоего Барсова?
– Нет.
– Он был подручным Владимира Коченка, главаря русской мафии, активно участвовал в похищении многих ай-ка Это психически больной тип, который оставил за собой кучу следов. Выполняя задание, он изнасиловал и убил по меньшей мере двух женщин. У Барсова была ломка. Вероятно, обязанности, которые он выполнял в лагере или борделе, позволяли ему удовлетворять свои сексуальные потребности. Идеальный инструмент для укрощения проституток. После того как операция по похищению девушек была завершена, его отослали домой. Потом он дрался в Армии освобождения Косова и был отправлен в психиатрическую лечебницу. Месяц назад он вернулся домой в компании Башкима Раци, еще одного члена организации Зекира Хаджая. Можно ли сузить поле поиска, учитывая все эти обстоятельства?
– Вы говорите, что он лечился в психиатрической клинике?
– Да.
– Дехан Страмов тоже. В Уросеваке.
– Кто это?
– Глава организации. Возможно, он встречал Барсова среди психов и нанял его, прежде чем того выпустили из психушки?
– Уросевак?
– Это километрах в пятидесяти к югу от Приштины. Зачастую отчеты психиатров гораздо подробнее, чем полицейские протоколы. Возможно, из них удастся что-нибудь узнать.
– Поедем туда, – сказал Натан.
Фут был в нерешительности. Натан поспешил прояснить все до конца:
– Кого вы прячете?
– Что?
– Это ай-ка, которая ускользнула от похитителей?
– Не понимаю, о чем вы.
– Я узнал запах ай-ка. Колдовская смесь жасмина и иланг-иланга.
– Это не то, что вы думаете.
– А что я должен думать?
Капитан направился к двери и постучал три раза. Створка открылась, и появилась девушка лет шестнадцати. Очаровательное существо с золотистой шевелюрой, при виде которого Алек остолбенел и застыл, вытаращив глаза и открыв рот. На ней была футболка цвета хаки, обтягивающая высокую грудь, которой позавидовали бы топ-модели, и узкие джинсы с бахромой, обрисовывающие длинные ноги. Волосы, не знавшие ножниц, обрамляли лицо с огромными голубыми глазами и полными, яркими губами. При виде этого явления Натан и Алек одновременно поднялись с дивана.
– Позвольте вам представить Рейн, мою дочь.
178
– Почему вы скрываете такую красоту? – не удержался Алек.
– Именно потому, что она слишком привлекает внимание. До недавнего времени я был ооновским чиновником, и мне удавалось защитить дочь, но из-за этой истории с увольнением на меня оказалось направлено внимание журналистов. Если вы смогли меня найти, значит, смогут и другие.
– Что стало с другими членами ARK, завербованными Райлером?
– Я знал далеко не всех. Мы почти не контактировали. Такова была политика Райлера. Я не знаю, что с ними стало, но, похоже, кроме меня, ай-ка никто не ищет.
– Один из них, Стефан Шарлье, оказался предателем.
– Я не знаю, кто это. Значит, он мог меня выдать.
– Почему вы стали этим заниматься?
– Я, как и вы, отслеживал каналы торговли женщинами. Я сделал служебный запрос в отделение полиции, которое занималось борьбой с проституцией и торговлей людьми, созданное миссией Объединенных Наций в Косове. Я допрашивал подозреваемых, надеясь, что однажды хоть кто-нибудь расскажет мне о появлении множества красивейших женщин, прибывших с разных континентов. В том, что произошло с ай-ка, есть доля и моей ответственности. Я посвящу остаток жизни их поискам и буду пытаться им помочь.
– Если ай-ка, которая избежала похищения, это не Рейн, то где она?
– Я даже не знаю, кто она. У меня не было доступа к спискам двухсот сорока семи похищенных ай- ка.
– Теперь надо ехать в Уросевак, – сказал Натан.
– Вообще-то я так и не понял, кто вы такие, но, поскольку вы меня не убили, полагаю, что вам можно доверять.
Они собрали какие-то вещи, которые побросали в рюкзак CD-плеер, ноутбук, дорожные карты, белье, пистолет, немного продуктов. Но главное – пропуска, которые Фут сохранил и которые должны были помочь им пересекать контрольные пункты.
179
Прежде чем добраться до Уросевака, им пришлось пересечь три сербских анклава, огороженных
