— Знаешь, многие ведь уходят и пропадают, исчезают бесследно и навсегда. Или ты думаешь, что кто-нибудь мог видеть, как он шел домой?
— В такой поздний час встретить кого-то на улице сложно. Сомневаюсь.
— А если он позвонил кому-то по пути? Тогда все пропало.
— Даже если позвонил, что тут такого? Я все равно скажу, что домой он не пришел.
Яои словно примеряла на себя новую роль, и та ей, похоже, нравилась.
— Пожалуй. А если полиция начнет тебя допрашивать, ты выдержишь? Сможешь притвориться, что ничего не знаешь?
— Уверена, что смогу. Да, уверена, — решительно закивала Яои.
Оживленная, с блестящими, широко открытыми глазами, она выглядела такой милой, такой молодой, гораздо моложе своих тридцати четырех. Женщину с таким лицом трудно в чем-то заподозрить. И все же план Яои представлялся Масако рискованной затеей.
— Хорошо. Что конкретно ты хочешь сделать? — осторожно спросила она.
— Засунуть его в багажник и…
— И что?
— Пусть полежит там ночь. А завтра увезти подальше и… и избавиться от него, — закончила Яои.
Масако уже сообразила, что это, пожалуй, их единственный вариант, и поспешила согласиться.
— Ладно, пусть будет по-твоему. Надо поторопиться. Давай перенесем его в машину.
— Не знаю, как тебя и благодарить, но что-нибудь придумаю. Я заплачу, — сказала Яои.
— Мне не нужны твои деньги.
— Почему? Зачем тогда согласилась мне помогать?
Она взяла Кэндзи за руки.
— Сама не знаю, — ответила Масако, берясь за ноги человека, который когда-то был мужем Яои. — Подумаю об этом потом.
Кэндзи был невысокий, примерно одного с Масако роста, но мужчины, как правило, тяжелее женщин, у них более крупные кости, так что они с трудом подняли тело с пола и вынесли за дверь. Увидевший их в этот момент случайный прохожий, наверное, решил бы, что две женщины несут упившегося мужчину. Картину портил только ремень, все еще болтавшийся на шее Кэндзи. Заметив выразительный взгляд Масако, Яои сняла ремень и застегнула у себя на поясе.
— В доме не осталось ничего, что было у него с собой?
— У него ничего и не было.
Они согнули ему руки и ноги и опустили тело в багажник.
— Нам нужно обязательно сегодня быть на работе, — сказала Масако, закрывая крышку. — И опаздывать тоже нельзя. Начнем выстраивать твое алиби. Пусть полежит до утра в машине на стоянке. За ночь надо придумать, что делать с ним дальше.
— Тогда я, как всегда, поеду на велосипеде.
— Правильно. И веди себя так, словно ничего не случилось.
— Хорошо. Масако-сан, я так благодарна тебе за помощь.
Убрав тело из дома, Яои вдруг преобразилась, превратившись в деловую женщину, которая только что успешно завершила некое особенно трудное предприятие и может теперь передохнуть. Или, может быть, она уже убедила себя в том, что Кэндзи просто исчез с лица земли? Немного озадаченная произошедшей с подругой переменой, Масако обошла машину спереди и села за руль.
— Ты выдашь себя, если будешь чересчур жизнерадостной, — бросила она, застегивая ремень безопасности.
Глаза Яои расширились, ладонь метнулась ко рту.
— Я такой выгляжу?
— Есть немного, — сказала Масако.
— Учту. Но что делать с котом? Если дети его хватятся…
— Кот вернется.
Масако включила двигатель и выехала на дорогу. И сразу же поняла, что не может думать ни о чем другом, кроме лежащего в багажнике тела. Что, если ее остановят по какой-то причине и предложат открыть багажник? Что, если кто-то врежется в нее сзади? Наверное, большинство людей в такой ситуации постарались бы сбавить скорость и вообще вести себя осторожнее, но Масако лишь добавила газу и помчалась по темным улицам так, словно за ней гнались. В каком-то смысле ее действительно преследовали — труп в багажнике. Успокойся, потише, сказала она себе.
Подъехав наконец к стоянке, Масако обнаружила «гольф» Кунико на привычном месте. Сама же Кунико, вероятно обеспокоенная ее опозданием, должно быть, ушла на фабрику одна. Масако вышла из машины, закурила сигарету и огляделась. Впервые за все время в воздухе не ощущалось привычного запаха пережаренных продуктов и отработанных газов. Хотя, может быть, она просто не уловила их, поскольку очень нервничала.
Обойдя машину, Масако еще раз посмотрела на багажник. Там лежало тело, и в ближайшее время ей нужно было придумать, как избавиться от него. Еще несколько часов назад она и представить себе не могла, что окажется вовлеченной в такого рода дела. В этот миг ей стало понятно, какое облегчение испытала Яои, сбросив с себя тяжкую ношу.
В третий или четвертый раз проверив, закрыт ли багажник, Масако, все еще с сигаретой в руке, зашагала к маячившему невдалеке зданию фабрики. Времени в ее распоряжении оставалось совсем мало, а привлекать к себе внимание именно нынче ночью ей не хотелось. Погруженная в мрачные мысли, Масако ничего не замечала до тех пор, пока выпрыгнувший из тени слева от дороги мужчина не схватил ее за руку. Напуганная, но не растерявшаяся, Масако с опозданием вспомнила предупреждения о скрывающемся в этих местах и нападающем на женщин извращенце. Не успела она и вскрикнуть, как мужчина уже потащил ее к заброшенному зданию старой фабрики.
— Отпусти! — опомнившись, крикнула она, и ее пронзительный голос разрезал темноту.
Незнакомец запаниковал, зажал Масако рот и попытался свалить ее в высокую траву на обочине. К счастью, относительно высокий рост позволил ей вывернуться и перехватить его руку. Некоторое время борьба шла с переменным успехом: Масако пыталась освободить рот, а неизвестный старался оттащить ее подальше от дороги. Как и говорила Кунико, он не отличался крупным телосложением, но был крепок. И еще от него пахло одеколоном.
— Что тебе от меня надо? — крикнула она. — Здесь много женщин помоложе.
На сей раз при звуке ее голоса хватка его ослабла. Масако уже почти не сомневалась, что это кто-то из работающих на фабрике, кто-то, знающий ее по крайней мере в лицо. Понимая, что теряет силы, она предприняла отчаянную попытку освободиться и выбраться на дорогу. Противник, однако, был быстрее и сильнее. Пока он тащил ее к старой фабрике, Масако вспомнила, что где-то здесь проходит сточная канава, в которую его можно было бы заманить. В какой-то момент ей удалось остановиться и посмотреть незнакомцу в лицо. Черты скрывала темнота, но в красноватом блеске луны она все же рассмотрела блеснувшие под козырьком бейсболки черные глаза.
— Ты ведь Миямори, верно? — сказала Масако, наугад называя первое пришедшее в голову имя, и по его реакции поняла, что не ошиблась. — Кадзуо Миямори, вот ты кто, — продолжала она, спеша воспользоваться неожиданным преимуществом. — Послушай, если ты отпустишь меня сейчас, я никому ничего не скажу. Сегодня мне нельзя опаздывать, но мы могли бы встретиться в другой раз. Это я тебе обещаю. — Мужчина сглотнул, но никак не отреагировал на ее предложение. — Отпусти меня, и мы встретимся в другой раз. Только мы вдвоем, ты и я.
Теперь он ответил, и по акценту Масако убедилась, что перед ней действительно Миямори.
— Правда? — спросил он. — Когда?
— Завтра вечером. Здесь же.
— Во сколько?
— В девять.
Вместо ответа он вдруг крепко обнял ее и прижался губами к ее губам. Чувствуя, что вот-вот
