ярости. Айзенменгер проводил ее взглядом и повернулся к Беверли:
– Твоя подруга?
Однако Беверли никогда не отличалась хорошим слухом, поэтому, проигнорировав вопрос, заметила:
– У тебя хорошо получается находить трупы.
– Да, меня специально обучали этому.
– Ты ничего не утаиваешь?
– Там, на дне озера, лежат еще трое, включая Шергара.[26]
– И лорда Лукана?[27] – слегка улыбнулась Беверли.
– Прошу простить за то, что прерываю ваше представление, – гневно перебила их Елена, – но там лежит мертвый ребенок.
Беверли обернулась, почувствовав, что пространство между ними вот-вот воспламенится от устремленного на нее яростного взгляда.
– Я знаю, Елена. Поверь, мне это прекрасно известно, – отрезала она и вновь повернулась к Айзенменгеру. – И вы опять просто гуляли?
– Именно так.
– Почему здесь?
– А почему бы и нет?
– И никто не советовал вам пойти именно этой дорогой?
– Это я посоветовала, – ответила Елена, прежде чем Айзенменгер успел открыть рот. – Мы любили гулять здесь, когда я была маленькой.
– «Мы»?
– Да, я и мой брат. Джереми Итон-Лэмберт.
Беверли и не подумала отвести взгляд от лица Елены.
– Значит, это было давно.
– Целую вечность назад.
– А в последнее время вы приходили сюда? Я имею в виду, до сегодняшнего дня.
– Нет.
– Значит, это случайность.
– Что именно?
– То, что сегодня утром вы пошли именно по этой тропинке.
– Естественно. А на что ты намекаешь? Полагаешь, мы заранее знали, что наткнемся на это? Или что мы принесли это с собой и сами здесь закопали?
Беверли отреагировала на сарказм Елены с королевским высокомерием.
– Судя по всему, он долго пролежал в земле, – поворачиваясь к Айзенменгеру, промолвила она. – Ураган обрушил дерево, и останки оказались на поверхности. Это вполне очевидно.
– Отличная работа, – хмыкнула Елена.
Беверли бросила на нее такой взгляд, словно видела перед собой алкоголика, залитого собственной блевотиной.
– Но упало дерево только потому, что кто-то подрубил его корни, пытаясь что-то выкопать из-под него.
– Да? – Айзенменгер резко обернулся.
– А кто? – Даже Елена выказала некоторый интерес.
Беверли огляделась.
– Насколько далеко мы находимся от того места, где погиб Мойниган?
– В двух-трех километрах, – ответила Елена.
Беверли кивнула и задумалась.
– Ты не возражаешь, если я поприсутствую при экспертизе? – осторожно осведомился Айзенменгер.
– Профессиональный интерес? – вскинула брови Беверли.
– Да, что-то вроде того.
– Думаю, проблем не будет… – Беверли не хотелось признаваться в том, что ей необходимо было согласовать это с Сорвином.
– И еще меня волнует эта последняя смерть. Альберта Блума.
– А в чем дело?
– Я не уверен в том, что это сделал Майкл Блум, – помедлив, ответил Айзенменгер.
Из палатки появился Сорвин в сопровождении Сайма и Таннера. Суперинтендант поспешно двинулся к машине и тут же уехал, видимо радуясь тому, что с полевой работой покончено, а Беверли, наградив Айзенменгера восхищенным взглядом, окликнула Сайма и Сорвина.
– У доктора Айзенменгера есть довольно интересная версия.
– Хорошо, что хоть у кого-то есть версии, – откликнулся Сайм. – Потому что лично у меня нет ни одной. Даже Шерлоку Холмсу пришлось бы выкурить не менее трех трубок, чтобы разобраться в этом.
– Возможно, вы просто связываете друг с другом не те смерти, исходя из неверных оснований? – Айзенменгер произнес это в своей характерной туманной манере, которая была так хорошо знакома Елене.
Сорвин внутренне сжался.
– Что вы имеете в виду? – растерянно спросил Сайм.
– Я не уверен в том, что Майкл Блум убил своего отца. Если бы это было так, вам не пришлось бы связывать это убийство со смертью Мойнигана или с нынешней.
Сорвин чувствовал, что его раздирают противоречивые желания – ему хотелось ругаться и плакать одновременно.
– Тогда мы возвращаемся к началу. Три смерти и никаких объяснений.
– Возможно. – Айзенменгер поджал губы.
Беверли со скрытым удовольствием наблюдала за тем, как Сайм и Сорвин пытаются совладать с профессорским тоном Айзенменгера.
– Доктор Айзенменгер выразил желание присутствовать при исследовании костей ребенка.
Это заявление не вызвало восторга у ее коллег. Сайм устремил пристальный взгляд на Айзенменгера, а затем перевел его на Сорвина.
– Что скажете?
– Я думаю, у доктора Айзенменгера могут быть очень интересные версии, но это еще не означает, что они соответствуют действительности.
Сайм кивнул, а потом, к неудовольствию Сорвина, промолвил:
– Возможно, вы и правы, но меня очень интересует его мнение. – Он мотнул головой, указывая на палатку. – Я не уверен в ее профессионализме.
Он двинулся прочь, и Сорвин с несчастным видом последовал за ним.
– Ты как? – Айзенменгер повернулся к Елене.
– Значит, мне предстоит созерцать прелести еще одного посмертного исследования? Нет уж, лучше я вернусь в замок и расскажу всем о том, что происходит.
– Фетр проводит тебя, – откликнулась Беверли, надеясь избавиться таким образом сразу от двух раздражавших ее особ. – Тем более что ей снова придется снимать показания.
Елена вместе с Фетр двинулась обратно по тропинке, по которой они с Айзенменгером пришли сюда несколько часов тому назад. Елена чувствовала себя уставшей и подавленной, а Фетр боролась с собственными демонами, гадая, не убрали ли ее вновь с дороги; в результате обе насупленно молчали. Лишь после того, как они вышли на дорогу, ведущую к замку, Фетр попросила:
– Расскажите мне о смерти ваших родителей.
К Елене не каждый день обращались с подобными просьбами, и на мгновение она растерялась.
– Моих родителей?
