— Мужчина становится навсегда посмешищем, если берет в жены женщину с острова Кокурика.
— А ты сам разве не из таких? — промолвил кто-то, и гребец, смутившись, почесал голову.
— Действительно, жена у меня с острова Кокурика. Зато у нее есть свои прелести.
— Да ты никак влюблен?
Мужчины расхохотались.
— А как на острове Амароми? — поинтересовался Якинахико. На это молодой паренек, сидящий поодаль, на менее почетном месте, пробормотал:
— Что уж тут говорить, если там живет Масаго-химэ. С красотой Масаго-химэ никто сравниться не может. Все другие женщины просто мелкая рыбешка.
Все мужчины тяжело вздохнули, пытаясь сдержать свои чувства. Похоже, никто из них не знал, что Масаго-химэ — жена Якинахико.
— Это правда, Масаго-химэ самая красивая. Мы, моряки, на разных островах побывали, но такой красавицы, как Масаго-химэ, больше нигде не видели.
Большинство мужчин поддакнули. Довольный Унаси — как будто это имело к нему какое-то отношение — схватил бочонок и стал наполнять чарки.
— Господин Якинахико, — раздался голос из темноты, — а слышали ли вы об острове Морской змеи?
Якинахико осушил стакан и покачал головой.
— Нет, не приходилось. А где он находится?
Говоривший подвинулся поближе к огню. Седой как лунь мужчина, одетый в рубище. Был он уже в годах, что редко встречалось среди гребцов. Разгоряченные разговорами о женщинах мужчины смотрели на пожилого гребца со смущенным видом.
— Это крошечный остров на самом востоке архипелага.
Самый восток — там, где восходит солнце. Якинахико сразу же заинтересовался и повернулся к старику послушать, что тот скажет.
— А почему тот остров называют островом Морской змеи?
— Потому, что на том острове живут священные морские змеи, которых называют «госпожа Наганава». Весной женщины собираются, ловят живых змей и помещают в хранилище. Когда змеи засыхают, их используют в пищу. Говорят, что из яиц змеи получается вкусная и питательная похлебка, но сам пробовать не пробовал. Дают его только избранным — тем, кто должен жить долго.
— И что особенного в этом острове? — поторопил Якинахико старика, желая побыстрее услышать продолжение. Старик засмеялся беззубым ртом, видимо, почувствовав его нетерпение.
— На этом острове живет очень красивая женщина. Масаго-химэ, конечно, красавица, но та женщина прекрасна. По белизне кожи ей нет равных на всем архипелаге. Она стройная и высокая, чудесно танцует и поет, лицо у нее такое живое и ясное, что невозможно отвести взгляд. Она не юная девушка, но, говорят, тот, кто ее хоть раз увидит, очарованный, теряет голову.
Дул приятный ночной ветер, и собравшиеся мужчины слушали, затаив дыхание. Некоторые, как зачарованные, даже закрыли глаза, пытаясь представить себе, какая она, эта женщина.
— И сколько же ей лет? — спросил кто-то.
— Одно точно, что моложе меня больше, чем вдвое, — ответил старик, и несколько человек довольно закивали.
— Как же зовут ее? — спросил Якинахико.
— Верховная жрица госпожа Камику.
Услышав слово «жрица», некоторые потупились, поняв, что им ничего не светит, а Якинахико было все равно: была ли женщина жрицей или знатного рода. Имя «Камику» запало ему в душу.
— К жрице, наверное, не подступишься. — сказал один подвыпивший юнец, и старик засмеялся.
— Да нет, Камику — одна из тех, кто должна продолжать свой род, родив многочисленное потомство. Так что связи с мужчинами даже приветствуются. Поэтому многие мужчины заигрывают с ней и надеются, если повезет, разделить с ней ложе. Самое главное — понравиться ей. Госпожа Камику выбирает только лучших из лучших, и приятной наружности. Например, таких мужчин, как господин Якинахико.
Гребцы дружно посмотрели на Якинахико, а молодой юнец разочарованно вскрикнул:
— Получается, что никаких шансов у нас нет! Конечно, на меня даже молодая Масаго-химэ не посмотрит.
Грянул дружный хохот, разговоры о женщинах были исчерпаны и переросли просто в пьяную пирушку.
— Господин! — зашептал Унаси, подойдя к Якинахико. Когда Якинахико поднял на него взгляд, Унаси полным негодования голосом произнес: — Я вот все по поводу этого разговора уразуметь не могу. Почему это надо сравнивать женщину средних лет с какого-то малюсенького островка с госпожой Масаго-химэ? Какой же невежа этот старикашка!
— Да ладно тебе, забудь. Мир огромен. Повсюду живут красивые женщины, и красота у них разная, и сравнивать, кто из них более красива, а кто менее, дело бесполезное. К тому же бывает и так, что женщина привлекательная, а как в спальню к ней попадешь, так кукла куклой. А бывает женщина внешне неинтересная, а умеет удовольствие мужчине доставить. В этом деле трудно кому-то отдать предпочтение, — парировал Якинахико.
— Разве ваше сердце, господин, не принадлежит Масаго-химэ? Вы же раньше никогда не возвращались к своим женам, а значит, Масаго-химэ для вас особенная, не так ли?
Это было правдой, и Якинахико не знал, что сказать.
— Я Масаго люблю не только за то, что она красивая. А потому, что я восхищаюсь ею. Я душу этой девушки люблю. Душа у нее красивая. Я один у нее на уме, и она готова отдать за меня жизнь. Не думаю, что есть другая такая женщина. Женщина, что готова и умереть за меня.
Внезапно по молодому лицу Унаси пробежала тень. Якинахико сразу уловил, что Унаси чем-то озабочен, и поинтересовался:
— Унаси, ты, может, хочешь что-то сказать мне?
— Нет, господин. Хотел только извиниться, что уже покормил Кэтамару.
Унаси, опустив голову, спустился в трюм. Якинахико неожиданно охватило необъяснимое беспокойство, и он посмотрел на ночное небо. Но звезды как ни в чем не бывало ярко сверкали, а судно продолжало скользить по спокойному морю.
— Господин Якинахико, спасибо. Саке было отменным, — поблагодарил подошедший кормчий.
— Это я тебе признателен, что ты взял меня на корабль.
— Что вы, что вы! — замахал рукой кормчий. — Для меня это честь, что такой знатный человек, как вы, плывет на моем корабле. Вы вот спрашивали, не знает кто какой интересной истории. Я тут вспомнил одну. Не так, чтобы какая-то особенная история, но подумал, может, вас заинтересует.
Кормчий, поставив рядом деревянную чарку, начал свой рассказ. Вокруг собрались еще несколько человек и стали внимательно слушать.
— Было это где-то с полгода назад. Плыла у меня на корабле оса.
— Оса? — удивленно переспросил вернувшийся Унаси.
— Так точно. Большая желтая оса с черными полосками. Сначала один из моих гребцов заметил ее у бочки с водой, удивился и попытался убить, но пчела ловко увернулась и улетела. Но потом вернулась, будто хотела плыть на корабле, и матросы стали пытаться ее поймать. Услышав шум, я вышел посмотреть и увидел, что пчела летает, пытаясь не отдаляться от корабля, как будто ей надо было куда-то плыть. Я на всякий случай сказал: «Если пообещаешь никого не жалить, то разрешу тебе плыть с нами. В доказательство, что понимаешь меня, опиши в воздухе круг». И тут, к нашему удивлению, оса описала несколько кругов. Все были удивлены тому, что оса понимает человеческую речь, разрешили оставить ее на корабле, и стала оса чем-то вроде нашего бога-хранителя.
— А что потом произошло с осой?
— Потом она тихонько, никому не мешая, плыла с нами. Сидела спокойно на палубе и поедала мошек, живущих на корабле. Иногда приближалась к бочке с водой и пила пролившуюся из нее воду.
— Прокатилась задаром! — перебил кто-то рассказ кормчего, и все дружно рассмеялись.
— Путь наш лежал на остров Нахариха, не заходя на Амароми. Когда мы прибыли на Нахариха, оса
