Его рука отвратительно дрожала, но так даже лучше. Более похоже на почерк дяди. Подпись получилась превосходно.
Генри положил ручку на место и постоял немного с закрытыми глазами, стараясь успокоиться и думать только одно: «Дело сделано».
Внезапно странная мысль пронзила его: он мог бы все переиграть. Это был лишь порыв; он может повернуть время назад, и его дядя оживет. Ведь это не должно было случиться! Яд… кофе… Лоуренс мертв.
Потом к нему пришло воспоминание – чистое, яркое, приятное – о том дне двадцать один год назад, когда родилась его кузина Джулия. Его дядя и он сам сидели вдвоем в гостиной. Его дядя Лоуренс, которого он любил больше, чем родного отца.
– Я хочу, чтобы ты знал, что ты всегда будешь моим любимым племянником…
Господи, неужели он сходит с ума? На мгновение он позабыл, где находится. Он готов был поклясться, что в комнате есть еще кто-то. Но кто?
Эта штуковина в саркофаге. Не надо смотреть на нее. Это вроде как свидетель. Надо думать о деле.
Бумаги подписаны. Акции можно продать. Теперь у Джулии будут все основания выйти замуж за этого тупицу Алекса Саварелла. А у отца Генри будут все основания полностью завладеть капиталами «Судоходной компании Стратфорда».
Да. Да. Но что делать сейчас? Он снова посмотрел на письменный стол. Все как и было. Шесть блестящих золотом монет Клеопатры. Ах да, надо взять хоть одну. Генри проворно опустил монету в карман. Кровь прилила к лицу, разгорячив его. Да, монета может принести удачу. Надо спрятать ее в пачку сигарет. Вынесет – никто и не заметит. Отлично.
Теперь немедленно уходить отсюда. Нет, он ничего не соображает. Он так и не смог успокоить сердцебиение. Позвать Самира – так будет правильнее. Что-то ужасное случилось с Лоуренсом. Удар? Сердечный приступ? Невозможно описать! А эта комната как могила. Надо немедленно позвать врача.
– Самир! – крикнул он, слепо глядя вперед, будто трагический актер в момент потрясения.
Его взгляд снова уперся прямо в эту мрачную, похожую на саму смерть фигуру в бинтах. Неужели она тоже смотрит на него? Неужели ее глаза под тряпками открыты? Абсурд! Но эта иллюзия повергла его в паническое состояние, так что крик о помощи получился очень естественным.
Глава 2
Клерк украдкой читал последний выпуск «Лондон джеральд», спрятав развернутые листы под темным лакированным столом. В конторе было тихо, так как шло совещание директоров. Единственным звуком был отдаленный стук клавиш пишущей машинки в приемной.
«ПРОКЛЯТИЕ МУМИИ УБИВАЕТ ВЛАДЕЛЬЦА
«СУДОХОДНОЙ КОМПАНИИ СТРАТФОРДА».
РАМЗЕС ПРОКЛЯТЫЙ УБИВАЕТ ВСЕХ,
КТО НАРУШАЕТ ЕГО ПОКОЙ».
До чего же эта трагедия подействовала на воображение публики! И шагу не ступишь: на всех первых полосах одна и та же история. Как же популярные газеты наживаются на ней, разукрашивая статьи наспех нарисованными картинками с пирамидами и верблюдами, с мумией в деревянном саркофаге и с бедным мистером Стратфордом, лежащим возле ее ног.
Бедный мистер Стратфорд, он был таким хорошим человеком, с ним было так приятно работать… Теперь о нем будут помнить из-за его ужасной сенсационной смерти.
Не успел клерк переварить эту ужасную новость, как прочитал не менее сенсационное сообщение:
«НАСЛЕДНИЦА НЕ БОИТСЯ ПРОКЛЯТИЯ МУМИИ. РАМЗЕС ВЕЛИКИЙ НАПРАВЛЯЕТСЯ В ЛОНДОН».
Клерк аккуратно перевернул страницу, сложив газету в толстую трубочку по высоте полосы. Трудно поверить в то, что мисс Стратфорд везет домой все сокровища, чтобы устроить выставку прямо в своем доме в Мэйфейре. Но ее отец всегда поступал именно так.
Клерк очень хотел, чтобы его пригласили на открытие выставки, но понимал, что такая возможность ему не представится, несмотря на то что он проработал в «Судоходной компании Стратфорда» почти тридцать лет.
Подумать только, бюст Клеопатры, единственный существующий в мире достоверный портрет! И монеты с ее изображением и именем. Ах, как бы ему хотелось взглянуть на эти вещицы в библиотеке мисс Стратфорд! Но придется подождать, пока Британский музей не востребует всю коллекцию и не выставит ее для обозрения лордов и простого народа.
И еще было кое-что, что он хотел бы сказать лично мисс Стратфорд, если когда-нибудь представится такая возможность, кое-что, о чем, возможно, рассказал бы ей старый мистер Лоуренс.
Например, о том, что Генри Стратфорд уже целый год не сидит за этим столом, хотя по-прежнему получает полную зарплату и премии; или о том, что мистер Рэндольф выписывает ему чеки за счет компании, а потом подделывает записи в кассовой книге.
А может, юная леди сама во всем разберется? По завещанию она становилась полновластной владелицей отцовской компании. Вот почему она тоже находилась в зале заседаний вместе со своим красавцем женихом Алексом Савареллом – виконтом Саммерфилдом.
Рэндольфу невмоготу было видеть ее плачущей. Ужасно в такую минуту вынуждать ее подписывать какие-то бумаги. Она выглядела такой хрупкой в этой траурной одежде, с заплаканным лицом, дрожащими, словно ее лихорадило, губами, с глазами, сверкающими странным огнем, который он впервые увидел, когда она сказала ему, что отец умер.
Другие участники совещания сидели безмолвно, опустив глаза. Алекс нежно держал ее за руку. Он выглядел слегка озадаченным, словно не осознавал, что такое смерть, – наверное, не хотел, чтобы она страдала. Простая душа. Совершенно неуместен среди этих торговцев и деловых людей; изящный аристократ со своей богатой невестой.
Почему мы должны проходить через все это? Почему мы не можем остаться наедине со своим горем?
И все-таки Рэндольф должен был сделать кое-что, хотя сейчас как никогда все эти дела казались ему совершенно бессмысленными. Никогда еще его любовь к сыну не подвергалась столь болезненному испытанию.
– Просто сейчас я не в состоянии принимать никаких решений, дядя Рэндольф, – вежливо сказала ему Джулия.
– Конечно, конечно, милая, – ответил он. – Никто тебя не торопит. Подпиши только один срочный чек на непредвиденные расходы, а остальное мы сделаем сами.
– Мне хочется самой во всем разобраться, войти в курс всех дел, – сказала она. – Именно этого хотел отец. Ситуация со складами в Индии…
– Оставь это мне, Джулия, – устало сказал Рэндольф. – Я много лет справлялся с кризисами в Индии.
Он пододвинул к ней документы. «Подписывай, пожалуйста, подписывай. Не проси сейчас никаких объяснений. Не унижай меня, мне и так больно».
Его самого удивляло, как сильно он тоскует по брату. Мы не осознаем силы чувства к тому, кого любим, пока он не покинет нас. Всю ночь он пролежал без сна, вспоминая… Оксфордские дни, первые поездки в Египет – с Лоуренсом и Эллиотом Савареллом. Ночи в Каире. Он встал на рассвете и все рассматривал старые фотографии и бумаги. Воспоминания были так удивительно ярки.
А теперь, без вдохновения и без особого желания, он пытается обмануть дочку Лоуренса Он пытается прикрыть десять лет хитрости и лжи. Лоуренс создал и укрепил «Судоходную компанию Стратфорда», потому что на самом деле деньги его нисколько не заботили. Лоуренс всегда рисковал. А что сделал Рэндольф, с тех пор как к нему перешло дело? Только держал в руках бразды правления да воровал.
К его изумлению, Джулия взяла ручку и, не мешкая, поставила свою подпись на всех документах, даже не потрудившись прочитать их. Ну что ж, у него есть небольшая передышка: она не станет задавать
