Они минуту посидели тихо, потом Лоркан устало спросил:
— Ты убьешь хадрийца?
У Винтер сдавило сердце, она от потрясения выпучила глаза, так обыденно это прозвучало. Он с таким же успехом мог спросить: «Ты пойдешь на представление?» или «Ты купишь эту лошадь?» — ровно столько эмоций было вложено в вопрос.
— Мне не придется, — невыразительным тоном ответил король. — Рази достаточно сметлив, чтобы избавиться от него самостоятельно. Кроме того, он полезнее живым… сейчас по крайней мере.
— Он друг Рази! — воскликнула Винтер, испуганная безразличием отца к судьбе Кристофера. — Он хороший! И верный!
Она удержалась, чтобы не добавить опасно сентиментальное: «Он умеет рассмешить Рази! С ним Рази хорошо!»
Король и плотник повернулись посмотреть на нее — голубые и зеленые глаза, одинаково оценивающие. Винтер почувствовала себя маленькой и глупой под их взглядом.
— Он слишком опасен, — сказал Джонатон, закрывая тему. — Он не подходит.
— Было время, — сказал Лоркан хрипло, — когда про меня говорили то же самое.
Король усмехнулся:
— Брось, Лоркан, ты не такой.
— Я знаю свое место, — пробормотал тот без малейших следов горечи.
— Да, — прошептал король, потрепав его по плечу. — Мы оба знаем твое место. Рази еще не понимает таких тонкостей.
Они снова погрузились в тишину на какое-то время.
«Кто эти люди? — подумала Винтер. — Я их совершенно не знаю».
Это был не ее осмотрительный и учтивый отец и уж точно не отстраненный, требовательный король. Что-то словно толкнуло Винтер изнутри: она поняла, что эти двое — действительно друзья.
— Что тебя беспокоит, брат? — Джонатон решился спросить это не сразу и явно неохотно, словно он мог этим вопросом толкнуть Лоркана с какого-то обрыва, безвозвратно.
— Сердце отказывает, — просто ответил плотник.
Король положил руку на грудь Лоркана и сжал кулак, захватив рубашку в горсть.
— Я разрешу Рази зайти к тебе, — просто сказал он.
«О, спасибо! Спасибо!» — думала Винтер; слезы брызнули из ее глаз.
Лоркан не пошевелился, но девушка видела, как его глаза блестят под тенью от руки короля. Он моргнул несколько раз и отрывисто сказал:
— Ты же знаешь, я люблю этого парня. — Джонатон дернул головой и сжал челюсти, словно хотел сказать: «Не надо об этом!» Но Лоркан продолжил: — Он всегда был лучшим из детей, и сейчас он замечательный молодой человек. Но он не король, Джонатон. Ты не для этого воспитал его. Он доктор, и всегда им останется…
Король заворчал было, но Лоркан вел разговор дальше, резким тоном:
— Бога ради, дружище, это — то, что ты для него желал с его дня рождения, чему он начал учиться с восьми лет! У него к этому божий дар. Он целитель, благословление для мира, Джонатон. Что ты делаешь, вот так уничтожая его?
Джонатон молчал. Винтер задержала дыхание, стараясь стать невидимкой.
— Его никогда не примут, Джон. — Лоркан накрыл руку короля своей ладонью. — Неважно, что ты делаешь. Несмотря на его достоинства и талант, на все то добро, которое он несет миру, в глазах людей Рази всегда будет только твоим темнокожим бастардом.
Король вздрогнул, и Винтер ужаснулась решительной резкости отца.
— И они убьют его, Джонатон. Его убьют, но не дадут занять трон! — Лоркан тяжело уронил руку на пол. — Ты это сам знаешь, — выдохнул едва слышно.
Джонатон глубоко вдохнул, прочистил горло.
— У меня нет выбора, — сказал король. — Он — это все, что у меня осталось.
Он снова сжал челюсти, посмотрел вниз, на лицо друга, ожидая отпора. Но Лоркан не отвечал.
— Папа… — прошептала Винтер.
— Лоркан! — король схватил друга за грудки и сильно встряхнул.
Лоркан открыл рот от удивления, вздрогнул и убрал руку от глаз, сбитый с толку:
— Что?!
Перепуганные Винтер и Джонатон разразились непроизвольным смехом облегчения.
Лоркан насупился, смущенный. Он вздохнул и закрыл глаза.
— Я больше не могу сегодня ничего сделать, Джон.
— Это должно быть сделано, — жестко сказал король. — Если не можешь закончить вовремя, я найму людей тебе в помощь. Я ждать не могу. Бригада плотников закончит работу в этой комнате за пару дней. Я откладываю это, только чтобы угодить тебе, Мурхок! Это смешно!
Винтер сжала кулаки, но ее отец просто кивнул:
— Я знаю, знаю. Дай мне сегодняшний день. Вот все, что мне нужно.
Джонатон сосредоточился, обдумывая это предложение. Он посмотрел в окно и сказал мягко:
— Я прикажу моим людям отнести тебя домой.
Лоркан широко открыл глаза.
— Нет, ты так не сделаешь! — огрызнулся он. — Меня не понесут по коридорам на посмешище всем!
Он протянул руку Винтер, намереваясь встать.
Джонатон закатил глаза и надавил на грудь ее отца, прижимая того к земле:
— Не дергайся, глупец.
Король что-то приказал стражникам за дверью, и Винтер похолодела, приготовившись к моменту, когда они войдут и силой заставят отца смириться с унижением. Но Джонатон закрыл дверь и стоял, прислушиваясь к тому, что творится в коридоре, сделав знак рукой, чтобы они вели себя тихо.
Что происходит? Лоркан кивнул, и Винтер подставила плечо под руку отца, выпрямляясь. Лоркану удалось подобрать ноги, он уже наполовину выпрямился, когда Джонатон обернулся и увидел это. Король заковыристо ругнулся и быстро пересек комнату, чтобы подхватить друга под вторую руку и помочь твердо стать на ноги.
В дверь постучали, и Джонатон положил руку Лоркана себе на плечо, обхватив его за пояс. Потом глянул вниз на Винтер и кивнул.
— Сейчас, — сказал он, — мои люди очистили все коридоры по пути в ваши комнаты. Я провожу, нас никто не увидит. Это тебе подходит, упрямый болван? Или ты слишком хорош, черт побери, чтобы сам король помогал тебе идти?
— Заткнись! — прошипел Лоркан и двинулся вперед. Винтер и король двигались рывками, подстраиваясь под него, по пустым коридорам. Ни одна живая душа не увидела, как Его Величество поддерживал скромного плотника.
Рычаги
Лоркан присел на край кровати, пытаясь выровнять дыхание. Помедлив секунду, король пробормотал, что надо позвать Рази, и поспешно вышел. Винтер закрыла дверь перед любопытными взглядами стражников и оперлась на нее, закрыв глаза. Голова кружилась.
Лоркан пытался расстегнуть пуговицы, и ему это не удавалось. Тогда Винтер взялась за дело сама и расстегнула пять или шесть крохотных костяных пуговок, прежде чем он пришел в себя и резко убрал ее руки. Покраснев, он оттолкнул девушку.
— Папа! — возмутилась она. — А можно без глупостей?
— Проклятье, я не калека! — отрезал он. — И ты моей сиделкой не будешь!
— Сам подумай! — возразила она. — Кто тебе поможет, если не я? Дай я расстегну рубашку!
