Ласточка
Он называл ее Ласточкой, в то время как остальные считали ее стервой последней и недоумевали, что общего может быть между этим человеком и ею.
– Муж да жена – одна сатана, – задумчиво цедили знатоки, и на его репутацию ложилась длинная- длинная тень.
– Ну что же ты, – пожимала она плечами, – брось меня. Я твой талисман наоборот. Расстанемся – и все у тебя в жизни сразу начнет налаживаться.
Он курил, качал головой и крутил пальцем у виска.
Тем временем Ласточка продолжала дурить.
Она закатила истерику на презентации его новой книги, когда ее, юную жену писателя, не пригласили на сцену.
Она прилюдно целовалась с другим писателем, который приходился ее мужу прямым конкурентом, причем все, кто это лицезрел, сочли поцелуи чуть более чем официальными или дружескими.
Она запустила напрочь их небольшую, но некогда уютную квартиру.
– Чего ты терпишь, идиот? – поинтересовался у писателя один из приятелей. – Нафиг тебе все это?
Он хмурился, курил и крутил пальцем у виска.
Потом они отошли в тень. Про него забыли. Начались совсем тяжкие для него, уже немолодого и привыкшего быть в центре внимания, времена.
Вслед за этим грянуло безденежье.
– Ну что, Лев Николаевич, – процедила Ласточка, когда муж подал ей утром кофе в постель, – когда мы создадим бестселлер «Война и мир – 2»?
– Когда деньги будут, – хмуро ответил он, не в силах оставаться веселым и шутливым даже в разговорах с нею.
– День-ги… – задумчиво протянула она. – Сколько же тебе надо для вдохновения, Нехлюдов-Левин?
– Миллион, – буркнул он, окончательно сугрюмившись, и понес чашки на кухню.
– Мил-ли-он… – пропела она.
А через день пропала.
Его приятели крестились локтем и повторяли крылатую фразу про то, что, мол, неизвестно еще, кому повезло. Лучше, дескать, так, чем если бы он всю жизнь мучился.
Писатель с горя запил. Однако через неделю это занятие ему надоело, и он, отключив все телефоны, заперся в окончательно потерявшей облик жилого помещения квартире, поселился на диване и уставился в телевизор.
А вот его приятели телефоны не отключали. И еще через неделю начали лихорадочно названивать друг другу, спрашивая: «Ты смотришь…» – и далее называли один очень популярный телевизионный канал. Ему так и не дозвонились, но он этот канал тоже смотрел, думая, свихнулся ли или все, что он видит, – правда.
Она живее всех живых красовалась на переднем плане телевизионной картинки, отвечала на вопросы и выигрывала раз за разом.
– На кону сто тысяч рублей, – возвестил слащеватый ведущий. – Внимание, вопрос…
Через минуту она выиграла сто тысяч рублей.
– У-у-у, – выдохнули приятели писателя, – давай заканчивай, сто тысяч хватит на приличную книжицу где-нибудь в Архангельске.
Но она играла двести пятьдесят тысяч.
Следующий вопрос должен был убить ее. В прямом и переносном смысле слова. Ведущий проговаривал каждое слово, словно, будучи сладкоежкой, съедал за эклером эклер.
– Зная, чья вы супруга, думаю, что ответить на этот вопрос вам не составит труда. Так вот: в каком году на сцене лондонского театра «Амбассадор» состоялась премьера спектакля по пьесе Агаты Кристи «Мышеловка»? А) В 1951 году. Б) В 1952 году. В) В 1953 году. Г) В 1954 году…
Знать это было в принципе невозможно. Все возможные подсказки она уже использовала. Оставалось гадать. Она угадала.
– Браво! – истерически закричал ведущий тоненьким голоском и снова предложил ей закончить игру.
– Ну!!! – выдохнули у телевизоров приятели писателя.
Писатель молчал. Он только сел на своем диване и впился глазами в экран. Ему было плевать на деньги. Он понимал, что на кону сейчас гораздо большее.
Она сказала, что продолжает игру, невозмутимо улыбнулась и надела узкие стильные очки. Только он знал, что для нее это было признаком небывалого волнения и отчаяния.
Вопросы методично били в одну точку и были потрясающе неправильными с точки зрения грамматики.
– В каком воинском звании служил в армии Михаил Александрович Шолохов в годы Великой Отечественной войны? А) Сержант. Б) Лейтенант. В) Капитан. Г) Полковник.
В их пацифистской семье об армии вообще как-то не говорили.
– Дура! Откажись! – орали приятели писателя. – Две книги уже есть. На хрена ему больше? Он уже давно исписался!
Она посмотрела в экран.
– Полковник! – прошептал он, отлично понимая, что апеллирует к прошлому, – сюжет игры был записан как минимум неделю тому назад.
– Полковник! – неожиданно повторила она.
Ведущий забился в бессвязном словесном припадке.
– На кону миллион! – верещал он через минуту. – Вопрос всех вопросов. Кому из классиков принадлежат слова…
– У-хо-ди! – орали приятели писателя. – У-би-рай-ся от-ту-да…
– Лев Толстой, – ответила она через минуту.
Ведущий взвыл. На этот раз от плохо скрываемого восторга. Ответ был неверным. Она виновато улыбалась в экран. Губы ее тонко, чуть заметно дрожали.
– КРЕТИНКА!!! – орала теперь уже вся стопятидесятимиллионная страна, схватившись за свою болезную голову.
Впрочем, на самом деле кричавших было на одного меньше.
– Ласточка! – прошептал тот, который не кричал.
Потом он с отвращением выключил телевизор, встал и направился к письменному столу.
То, что станет танго
– Сигареты… Десять пачек приготовила. Хватит?
– Хватит. Да я постараюсь бросить. Два раза соскочить не смог… Сейчас, думаю получится.
…Час назад они сидели на скамеечке в парке и ели мороженое. Воинственные подростки высокомерно посматривали на него, занимающегося этим, по их мнению, не достойным мужчины делом. Она наслаждалась вишневым пломбиром, он грыз твердый рожок…
– Тушенка… Тоже десять банок.
– Больше не надо. Жрать, что ли, я сюда пришел?
– Пресная вода. Десять литров.
– Хоть залейся.
…Сутки назад они лежали в полутемной комнате, смотрели в окно и гадали, что прячется в ночном небесном рисунке облаков. И если она утверждала: «Слон!», он непременно возражал: «Тигр!». А если ему чудился самолет, она обязательно грезила кораблем…
– Хлеб… Двенадцать буханок.
– Не хлебом единым…
