Мировом океане. Поэтому я предлагаю выбрать одно течение. Теплое. И только теплое, капитаны! А если возможно, то даже горячее.
Капитан Немо улыбнулся:
– Давайте обсудим… Присаживайтесь поближе, друзья… Определим курс «Летучего голландца» на эту ночь…
Заскрипели старинные кресла. Дик Сэнд развернул географическую карту западного полушария. Поставил медные канделябры по углам карты, чтобы она не сворачивалась. Зажег свечи.
Лемюэль Гулливер поднялся с кресла и прочувственно сказал:
– Достопочтенные капитаны, посвятим этот рейс в неизвестное нашему незабвенному другу – Карлу Фридриху Иерониму!
Слова Гулливера были встречены одобрительными возгласами. Капитан корвета «Коршун» обратился к Дику:
– Запишите это в вахтенный журнал клуба.
Пятнадцатилетний капитан, обмакнув гусиное перо в бронзовую чернильницу, записал на страницы клеенчатой тетради знаменательное посвящение рейса памяти Мюнхаузена.
Члены клуба склонились над огромным синим кругом Мирового океана, разделенного пополам линией экватора. Белые шапки Северного и Южного полюсов напоминали о Георгин Седове, Руале Амундсене, Роберте Скотте, о дрейфующих станциях, о беспримерном мужестве и героизме советских полярников. Над шестым материком – Антарктидой, расположенной в самых широких высотах южного полушария, проходила зимняя граница, граница плавучих льдов.
Названия мысов, островов, заливов будоражили воображение и память…
Мексиканский залив, остров Уединения, Бенгальский залив, Ямайка, Мадейра, Таити, порт Тикси, Новая Земля, залив Шелихова – «Коломба Российского», как его называл Ломоносов, Сингапур, остров Суворова, Принцевы острова…
Географическая карта!.. Океаны и моря на ней были прочерчены маршрутами легендарных плаваний Витуса Беринга, Семена Дежнева, Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева, Ивана Крузенштерна, Васко да Гама, Христофора Колумба, Фернана Магеллана…
Географическая карта!.. Тот, кто не путешествовал по ней и не мечтал, рассматривая карту; кого не увлекало это занятие; кто не слышал при этом шум морского прибоя, крики чаек, свист ветра и не видел за картой китов, пускающих фонтаны, играющих дельфинов, летучих рыб, – не ждите от этого человека никаких открытий и чудес!..
Все быстрее скользит мое гусиное перо по страницам, не успевая за событиями этой ночи. За мной, юный читатель. Не обращай внимания на случайную кляксу. Смелей отправляйся в плавание! Возьми компас, подзорную трубу и географическую карту – это верные друзья моряка! Выбирай якорь! Отпусти рифы! Веселей отваливай от причала! И лети на всех парусах со знаменитыми капитанами!
Шхуна «Летучий голландец», оставив за кормой залив Святого Лаврентия, прошла пролив между островом Ньюфаундленд и полуостровом Лабрадор, миновав мыс Сент-Чарлз.
Судно шло в густом тумане и находилось в районе холодного Лабрадорского течения, где уже встречались плавучие льдины. Дул колючий норд-ост.
На капитанском мостике шхуны стоял прославленный охотник за фуражками. На круглой голове покорителя Монблана на этот раз не было малиновой фески с кисточкой, которую он носил уже более ста лет со дня выхода в свет книги Альфонса Доде. Упитанную физиономию любимца Тараскона со жгучими усами и пунцовыми щеками украшала треугольная шляпа Карла Фридриха Иеронима, выловленная в Море Водорослей после шторма. Сентиментальный толстяк принял решение носить шляпу Мюнхаузена до конца своих дней – в знак памяти о своем удивительном друге.
Тартарен снял треуголку неутомимого поборника истины, скорбно взглянул на нее, смахнул слезу со щеки и снова водрузил шляпу на голову.
Горделивое чувство охватило Тартарена. Думал ли он когда-нибудь, что будет стоять на капитанском мостике «Летучего голландца»?.. Мог ли мечтать тарасконец, отдыхая после обильного обеда на кушетке в своем белом домике на берегу чудесной Роны, что он будет у штурвала двойника легендарного корабля- призрака?.. В глазах любимца Тараскона, напоминавших две перезрелые сливы, вспыхнули огоньки… Толстяк, подняв руки, решительным движением повернул треуголку на 90 градусов – «а-ля Наполеон». Прищурив один глаз, он долго глядел в подзорную трубу, хотя вряд ли что-нибудь мог увидеть сквозь ползущий туман.
Сложив подзорную трубу, он задумался: «…Да-а, медам и месье! Я на борту «Летучего голландца»!..»
Иногда, казалось бы, самые несбыточные мечты и фантазии возникают наяву, как действительность! А порой действительность напоминает удивительный сон!.. Так было и на этот раз…
Саргассово море. Верхом на дельфине мчался Карл Фридрих Иероним. После полетов на пушечных ядрах поездка на дельфине казалась ему более комфортабельной: можно было слегка вздремнуть, кое-что записать на манжете, так сказать, на борту «мистера Томаса», и особенно приятно было закусывать на широкой спине прославленной звезды цирка «Атлантос».
Этим сейчас усердно занимался Мюнхаузен. Он пил соки, лакомился шоколадом, которым так щедро его снабдил владелец цирка. Наш искатель приключений не забывал угостить дельфина свежей пятнистой скумбрией, доставая ее из прозрачного мешка с водой…
Если бы не Томас, плывущий со скоростью торпедного катера, Карл мог бы очутиться в брюхе морского хищника, подобно консервной банке.
А кто спас его во время шторма?!
Барону даже пригрезилось, что его морской друг принят в члены Клуба знаменитых капитанов и председательствует на очередной встрече…
