Движением бровей Ада выразила вежливое удивление этому, признаться, довольно редкому факту в семейной истории.
– …следовательно, если верить вашей логике, у нас с ней должны быть одинаковые гороскопы и одинаковые характеры…
– Когда же я такое утверждала?! – резко оборвала его Ада, вскинув голову.
Теперь ее руки лежали на подлокотниках кресла, а колдовские глаза, прищурившись, смотрели насмешливо и холодно. Максим не совсем понял, а вернее сказать, совсем не понял причину такого преображения и потому замолчал.
– В моем лексиконе нет слова «гороскоп», – все так же холодно продолжала Ада. – Гороскоп – это чистой воды модное шарлатанство. Верить в то, что ваша судьба целиком зависит от звезд, и каждую минуту сидеть и ждать от небес подарка или же оплеухи могут только дураки или просто слабохарактерные личности. Я не такая.
– Никогда в жизни я не назову вас дурой, – заверил он. – Но все же… Просто для того, чтобы я понял… ведь вы же астролог?
– Астролог.
– Но… прошу прощения, если я опять скажу очевидную, на ваш взгляд, нелепость… Но ведь астрологи – это те же предсказатели?
– Ничего подобного. Астрологи, я имею в виду настоящие, профессиональные астрологи, – это Проводники. Как автомобилист должен знать правила дорожного движения, иначе за свое невежество в этом вопросе обязательно заплатит деньгами, здоровьем, а то и жизнью, так и современный человек должен иметь представление о законах Зодиака и о той роли, которые они играют в его судьбе. Жизнь – это темный туннель, по стенкам которого развешаны оголенные провода. Где-то туннель широкий, и идти по нему безопасно. Hо вот он резко сужается. Чтобы пройти этот участок, человеку необходимо соблюдать максимальную осторожность. А для этого ему нужно знать, где он находится… И тогда умные люди зовут на помощь нас.
– Вас?
– Астрологов. И, возвращаясь к вопросу о том, почему ваша дочь так на вас не похожа, я скажу то, что знает каждый, кто хотя бы раз дал себе труд изучить законы Зодиака. Женщина-Весы имеет не так уж много общего с мужчиной-Весами. Покровительство Венеры обеспечивает этим женщинам хороший вкус, грациозность, способность к творчеству и интеллектуальным познаниям; но та же Венера, которой, если верить древнегреческой мифологии, было за что недолюбливать мужчин, словно в отместку им наделила женщин-Весов обаянием и некоторой вздорностью характера. Они обожают внешний блеск, склонны судить о человеке по первому впечатлению и зачастую впоследствии убеждаются в собственной неправоте, ненавидят упреки, споры, различные осложнения. Малейшее противоречие вызывает у них гнев и слезы. Женщины этого знака избалованны, эгоистичны, но ласковы. Это большие дети, которые часто ударяются в слезы и в то же время быстро забывают хорошее и плохое.
Все это настолько соответствовало Аринке, что Максим почти увидел ее перед собою – упрямую и нахмуренную девчонку, смешную в своем упорстве, когда она отстаивала что-то, что казалось ей чрезвычайно важным.
– Ада… А вам, лично вам, Весы кажутся привлекательным знаком?
– Не более и не менее, чем все остальные. А вот лично вы, Максим, мне нравитесь.
Бардин подумал, что ослышался. Но не переспрашивать же – это было бы совсем глупо!
– Я – Львица, – вдруг сказала Ада, и Максим поразился тому, что раньше не замечал, какой у нее глубокий голос. – У Львов и Весов свой магический багаж, разное восприятие мира, людей и их поступков, но сходные точки зрения на одни и те же факты и события. Лев – это Огонь, Весы – Воздух. Кислород поддерживает огонь, на ветру пламя становится сильнее…
Это было уже совсем не то, что она говорила раньше. Это не было просто игрой в слова или легким трепом, которым занимают себя с целью со временем перевести разговор в плоскость дешевого флирта. О нет, у Бардина с Адой (сам не зная почему, он уже не отделял себя от этой рыжеволосой королевы) происходило нечто вроде интеллектуальной дуэли. И хотя Максим явно проигрывал в этом сражении, победитель начинал постепенно сводить его с ума.
Конечно, то, что взгляд Максима тонул в глубине Адиных зеленых глаз с поблескивающим в центре узким зрачком, время от времени выбирался на поверхность и скользил по нежной, снежно-белой, припорошенной частыми родинками шее и груди, несколько лишало беседу чисто академического оттенка.
Она прекрасно видела, куда срывается его взгляд, но даже не покраснела. Бардин снова и снова заглядывал ей в глаза, пытаясь найти ответ на вопрос: что означает эта насмешливая холодность? Поощрение или царственное пренебрежение? Чем встретит она его попытки… его попытки…
Вот она положила ногу на ногу, и в разрезе длинного платья мелькнуло сильное, гладкое, упакованное в шелковый чулок бедро – такие ноги можно увидеть у античных богинь в Эрмитаже… Вот она снова подняла к губам бокал, длинная рука словно переламывалась у тонкого запястья, – и улыбнулась улыбкой плотоядной хищницы, обнажив ряд тоже очень белых, ровных и мелких зубов.
Словно опомнившись, Макс включил негромкую музыку, и они сели ужинать, а потом стали пить вино и танцевать – все так по-книжному классически, но разве кому-нибудь придет в голову быть этим недовольным, если сидящая напротив женщина принимает твои знаки внимания с такой многообещающей улыбкой?
А тем более если ты держишь ее в объятиях во время медленного танца, и она кладет руку на твое плечо, и ты вдруг решаешься и наклоняешься к ней, чтобы дотронуться губами до той самой впадинки возле ключицы?
И вскоре наступил тот час, когда они погрузились в любовь, тепло, бесконечные поцелуи – то нежные, то страстные до боли. Был шепот, какие-то слова, улыбки, раскрытые глаза…
«Я окружен волшебным чувством и тобой, и мне грустно, потому что я знаю – ты исчезнешь так же внезапно, как и появилась, – думал Максим, зарываясь лицом в ее волшебные волосы с еле уловимым запахом прерий и саванн. – И я знаю, что грусть со временем перерастет в глухую тоску, потому что ты уйдешь от меня, но пусть это случится как можно позже… пусть это придет потом, через день или два, когда ощущение новизны и прелести наших поцелуев исчезнет и все станет таким реальным.
А сейчас ты спишь и разговариваешь во сне, бессознательно прижимаешь к груди мою голову, пальцами зарываясь в волосы.
И пусть есть ты, а есть мое воображение, и пусть общего между нами гораздо меньше, чем хотелось бы нам обоим, но эта ночь наша, и я люблю тебя, и поделюсь с тобой ближайшим будущим и чувством, или сначала чувством, а потом будущим – не стоит думать об этом сейчас, ведь самое главное между нами уже случилось».
Звонок в дверь вернул их через несколько часов на землю.
К их приходу Макс был совершенно не готов. Собственно, к визиту подтянутых молодых людей физкультурного вида, принадлежность которых к органам не могли скрыть даже демократичные джинсы и куртки, простой обыватель всегда оказывается совершенно не готов. Но Максима это касалось вдвойне: их приход выдернул его из душа.
Бардин стоял под холодными струями уже добрых полчаса, чувствуя, как постепенно становится человеком (Ада точно знала, чего она хочет, она выжала Макса досуха, и понадобилось еще много времени для того, чтобы он смог осознать, где он находится и что с ним происходит), когда услышал трель. Звонок трендел так настойчиво, что, чертыхнувшись, Макс сдернул с вешалки полотенце и, обернув его вокруг бедер, босым прошлепал в коридор и крутанул замок на входной двери.
– Чем обязан? – спросил Макс за секунду до того, как у него под носом оказалась красная корочка служебного удостоверения.
– Убойный отдел, – ответили ему фразой из известного телесериала. А тот из них, что казался помоложе, даже дружелюбно подмигнул.
– Милиция, – обронил другой, уже поживший.
И оба они синхронно, с одной ноги, вошли в квартиру, чуть замешкавшись у шкафа, который стоял почти у входа и не давал пришельцам свободно развернуть широкие плечи.
