умирать, значит, ты непричастна к их гибели.
Они все поймут и тебя отпустят. Тебя отпустят, и я все тебе расскажу.
Ты выслушаешь меня и, конечно, поймешь… Постараешься понять…
Прости меня, Анюта…
…Чувствуя, как слабеют ноги («подкашиваются» – так пишут об этом в романах), леденея от страха, медленно-медленно перебирая враз закостеневшими руками перила, Арина наклонилась над телом. ОН тяжело и хрипло дышал, хрип смешивался со стоном, который обрывался на высокой ноте и через секунду начинался снова. Арина заставила себя дотронуться до лежащего человека – не было никаких сомнений в том, что ему нужна помощь, – и почувствовала, как ладонь коснулась влажного, теплого и липкого.
Кровь!!!
Арька не боялась крови (по крайней мере, зажмурившись и тряхнув головой, она заставила себя в это поверить), но эта кромешная темнота и тишина, которую нарушали только хрип и стон раненого человека, лежащего на полу, у самых ее ног, погрузили ее в отчаянный, леденящий ужас. Изо всех сил стиснув зубы, чтобы они не стучали так громко, Арька попыталась оттащить человека – куда? «Ох черт, я же не знаю, куда его надо тащить! И, кажется, надо, наоборот, ничего не трогать, а вызвать врача…»
Тело на полу шевельнулось. Она не видела этого, но почувствовала движение у ног, наклонилась – Арьку обдало жаром чужого дыхания, послышался шепот…
– Послушайте, потерпите, – поспешно заговорила она, – подождите, вам нельзя разговаривать… Потерпите, я сейчас врача…
– Врача… Да, надо врача… Я должен… должен сказать…
– Помолчите, пожалуйста, вам нельзя…
– Анна, я должен сказать… Сейчас… Выходи… выхо…
– Тихо, тихо….
– Выходи за меня замуж… Анна…
Внизу, где-то очень далеко – на первом этаже, – хлопнула дверь, кто-то стал очень быстро подниматься по лестнице, выше, выше, еще выше, он перепрыгивал сразу через две-три ступеньки, он ничего не боялся и даже как будто что-то насвистывал… В памяти мгновенно пронеслось – тот, который вышел из подъезда за секунду до того, как Арина в него вошла, тоже шагал вот так легко и уверенно! И… и… и наверняка он был убийцей!
Она стояла на площадке последнего этажа, возле истекающего кровью человека, вцепившись в перила, смотрела вниз, в пролет. Надо было поднять шум, закричать, кинуться к соседям, барабанить кулаками во все двери – но ничего этого Арина делать не могла. Страх парализовал ее.
Рассеянный свет на восьмом этаже выхватил из темноты крепкий русый затылок, постепенно высветил всю фигуру, такую знакомую, родную, коренастую, с широкими плечами, и лицо, обращенное наверх, к ней…
Валька!!!
Арина издала горлом высокий, облегченный звук и, оскальзываясь на мокрых от крови ступенях, кинулась к нему.
Валька чуть было не потерял ее из виду – если бы не Аринина белая куртка, которая то и дело мелькала между деревьями, то вечер мог бы закончиться черт знает чем! Впрочем, он все равно так и закончился.
Ему повезло: машину удалось остановить сразу после того, как Арька юркнула на сиденье рассыпающегося от старости «жигуленка». Валька твердо решил узнать, что она задумала, и потому выслеживал Арину, предусмотрительно не выдавая своего присутствия, – водитель не менее старого «Рено» милостиво согласился следовать на некотором расстоянии за «вон той машиной».
– Подружку выслеживаешь? Понял, понял… – хохотнул лысый владелец тачки, явно коротающий вечер в поисках пассажиров.
– Не подружку. Жену, – ляпнул он, сам не зная, зачем. После чего Вальке пришлось всю дорогу выслушивать от довольного водилы прозрачные намеки на рога, отрастающие по осени у парнокопытных.
Когда «жигуль» свернул в сторону Куркино, в голове молодого человека возникла нехорошая мысль – подозрение. Когда же тачка поравнялась с его домом, подозрение переросло в уверенность. Валька попросил остановить машину метрах в тридцати от дома, расплатился с лысым остряком, подождал, пока белая куртка скроется в зеве «того самого» подъезда, и вошел следом.
– Валька!!! – крикнула Арина, кидаясь к нему. Обхватив Вальку руками, она вздрагивала, как напуганный ребенок. На руку парня снова закапало мокрое, горячее.
– Валька, там… там кто-то… он лежит там, один… И – кр-рровь!
Прижимая одной рукой к себе содрогающуюся Арину, он нашарил в кармане зажигалку. Колеблющийся огонек осветил черные пятна на ступенях, перила, стоптанные подошвы ботинок человека, который лежал на боку, скорчившись, обхватив руками живот и подтянув ноги… Лицо его было до половины закрыто шляпой. Она, очевидно, съехала с затылка, когда он сползал по стене – левая сторона пальто выпачкана в известке.
Валька убрал шляпу. Они увидели белое лицо с крепко зажмуренными глазами, приоткрытый рот… Он уже не стонал. Валька прислушался – и с ужасом понял, что он даже уже и не дышал.
– Умер? – выдохнула Арина.
Через полчаса именно этот кошмар был уже позади, но начинался другой кошмар. Молодые люди сидели в квартире Эльвиры Марковны Юматовой, которая любезно согласилась предоставить свою жилую площадь для предварительных следственных действий, и смотрели на моложавого следователя пижонистого вида. Глубоко засунув руки в карманы и улыбаясь так, как будто во рту у него было по крайней мере сто зубов, он стоял прямо напротив них и, склонив голову к плечу, рассматривал Валентина и Арину – главным образом Арину – с самым что ни на есть дружелюбным видом.
Только им почему-то не верилось в его особое расположение.
– Итак, – начал он тоном, которым дикторы Центрального телевидения обычно предваряют правительственные концерты, – итак, вы нашли труп!
– Нет, – прошептала Арина. Ее рука, которую Валька накрыл своей ладонью, была холодной и дрожала. – Мы труп не находили. Это я… нашла раненого человека. Я не сразу поняла, что он… ранен. Было темно, я не сразу поняла даже, что это именно человек… Только когда он застонал, я…
– Он стонал?
– Да. Стонал и… бредил.
– Бредил?
– Да. Он сказал…
– Что?
– Так, ничего. Какую-то глупость.
– Милая барышня, я попрошу вас не давать никаких оценок происшедшим событиям. Оставьте это дело профессионалам. Итак, раненый сказал вам?..
– Он не сказал. Он предложил. Предложил мне…
– Что?
Она молчала.
– Что?
– Выйти за него замуж.
– Как-как?!
Темные брови капитана Волкова (так он представился) заходили ходуном и в конце концов остановились точно под прямым углом к переносице.
– Да. Он сделал мне предложение, – голос Арины понемногу креп. – Сделал предложение, а потом… умер. Но вообще… я здесь была ни при чем. Этот человек принял меня за кого-то другого. То есть другую.
– За кого же?
