– Медики времен Леонардо да Винчи считали, что на теле человека есть двенадцать зон, каждая из которых сопоставлялась с определенным знаком Зодиака. Наиболее уязвимыми частями тела у Овнов считались голова и лицо, у Тельца – горло и шея, Близнецы чаще испытывают проблемы с руками, Рак считался подверженным желудочным и легочным болезням, Лев должен беречь спину и сердце, Дева – низ живота и кишечник. Весы рискуют заполучить проблемы с почками и нервами. У Скорпиона чувствительна паховая область, у Стрельца – бедра и суставы. Самыми ранимыми у Козерога являются колени, кожа, скелет и прилегающие к нему мышцы, Водолей должен беречь голень, мышцы и лодыжки, и, наконец, Рыбы не должны допускать ранение ступней. Это и есть моя расшифровка пергамента, который мне принес на экспертизу Натан Блюхер.
– Ерунда! – отрезал следователь. Голову он не поднял, только нервно повел шеей. – Сказки для рефлексирующих барышень, которым больше нечем заняться, и не более! Давайте-ка лучше вернемся к нашим баранам. Мне нужны факты, факты – и по возможности без отсылок к потусторонним силам. У меня есть труп вашего знакомого – это факт. А все ваши россказни про Зодиаки, знаки, ночные видения и всяких там кашпировских – это, извините, дым, фикция, мираж, бабские галлюцинации и тому подобная чушь. Ни один здравомыслящий человек никогда не поверит в серьезность всего этого.
– Чушь, дым, мираж, фикция? – Руки Ады сжали подлокотники, а сама она наклонилась вперед, к самому уху следователя. – Хорошо, допустим. Но… просто для того, чтобы доказать вам, что вы не правы… Можно и мне задать вам один вопрос? В конце концов, я еще сегодня никого ни о чем не спрашивала!
– Ну? – буркнул он. Вероника могла бы поклясться, что спина его напряглась еще больше.
– За что вы недавно получили выволочку от начальства? – тихо-тихо, почти шепотом, спросила Ада. – А? Провалили важное дело, совершили прогул или напортачили что-то по своей канцелярской линии?
– Что?!
– Ну-ну, не стоит стесняться того, что так очевидно! – сказала Ада, и Вероника своими глазами видела, как она успокоительно похлопала следователя по руке.
– Это… это черт знает что! У вас полностью отсутствует понятие о субординации! – рявкнул тот, отдернув руку.
– При чем тут субординация, мы же не в армии. И еще раз напоминаю вам – я не ваша подчиненная, могу встать и уйти отсюда в любой момент, ищите меня потом по всей Москве. Но вообще – вот вы и сами ответили на мой вопрос. Вас наказали за излишнее почтение к инструкциям и уставам – понятно. Так я и думала.
– О чем?! Что вы…
Бугаец поперхнулся и надолго закашлялся от возмущения. Пока следователя сотрясал кашель, Вероника под шумок поменяла левую затекшую ногу, опершись на правую, и весело оглянулась. Девушку давно уже не покидало ощущение, будто кто-то упорно сверлит взглядом ее спину; оглянувшись, она встретила не менее веселый взгляд опера в белой майке, который беззвучно смеялся, попеременно кивая ей на Аду и своего начальника.
Не было никакого сомнения в том, что, сидя за столиком у входа, он тем не менее не пропустил ни слова из того, что говорилось в противоположном конце зала! Более того – судя по сморщенной физиономии Ильясова, было совершенно ясно, что Ада угадала – строгому Бугайцу и в самом деле не так давно впаяли строгий выговор с предупреждением, да еще, поди, и с занесением в личное дело!
Это было приятно. Ильясов подмигнул Веронике, подтверждая ее догадку, Вероника подмигнула ему в ответ и снова притаилась у себя за выступом. Боже, как это все интересно!
Бугаец к тому времени уже прочистил горло.
– У вас что, есть знакомые в прокуратуре? – хмуро, не глядя на нее, спросил он свою визави.
– Нет. Но даже если бы я и имела таких знакомых, вряд ли кто-нибудь из них мог бы догадаться, что мы встретимся с вами именно сегодня. И успеть снабдить меня для этой встречи подробностями вашей биографии.
– Тогда как же вы узнали о… о том, что меня… ээээ… что был выговор?
Улыбаясь, Ада откинулась на спинку кресла и слегка покачалась на ней – просто для того, чтобы обозначить этой расслабленной позой свою маленькую победу.
– С удовольствием вам расскажу. Сделаю это для того, чтобы показать вам, как многого можно достичь, если отдавать должное женской логике. И кстати, заодно – если не отворачиваться от зодиакальных законов, которые вы так презираете.
– С удовольствием послушаю, – в тон ей ответил Бугаец. – Просто для того, чтобы поймать вас на слове!
– Что ж, попробуйте! – Ада снова наклонилась к столу, поставила локти на стол, укрепила подбородок на сложенных чашечкой ладонях. – Итак, все по порядку. Сперва логика: мужчина вы солидный, наверняка перевалили далеко за пятый десяток, волос у вас седой и вид уж очень представительный – никак не ниже советника юстиции третьего класса. И вдруг сами выехали на место преступления, обычное, в общем-то, преступление, бытовое, ведь убили не бог весть какое государственное лицо. Такие убийства, как сегодняшнее, в Москве случаются едва ли не ежедневно. Возникает вопрос – с какой стати вы здесь? Добавим к этому, что, как я заметила, вы часто потираете себе шею, и не просто потираете, а тщательно массируете ее довольно точными движениями. Почему у вас болит шея? Следов ранения или травм на вас я не заметила, следовательно, речь идет о неврологическом заболевании – банальном шейном радикулите, который в принципе может возникнуть от разных причин, но самыми распространенными из них являются нервные переживания или переохлаждения. Продуть вас не могло – в эти дни стоит теплая и безветренная погода. Следовательно, это нервический радикулит, который возникает после перенесенных волнений на нервной почве. Принимая во внимание, что вас, судя по всему, недавно отстранили от кабинетной работы, делаю вывод: вы получили серьезный выговор от начальства и так распереживались, что это отразилось на вашем самочувствии. Выговор наверняка сопровождался советом «чаще выходить в народ» или «понюхать настоящей жизни», а то и прямым указанием выехать на первое же место преступления – я могу ошибиться в формулировках, но общий смысл, думаю, понятен. Вот почему вы здесь.
Все время, пока говорила, Ада не спускала со следователя глаз, и ее кошачьи зрачки то сужались, то расширялись, выпуская торжествующие искорки, которые плескались в этих глазах, как рыбки в изумрудной морской воде.
– Ну и наконец, остается рассказать, почему я решила, что выговор вам дали не за что-нибудь, а за излишний бюрократизм. И вот здесь к логике присоединяются так презираемые вами знаки Зодиака. Ведь вы – Козерог?
Бугаец дернул плечом, механически поднял руку, чтобы помассировать шею, опомнился, руку опустил, но и вопрос Ады тоже оставил без ответа.
– Вы – Козерог, – уверенно заключила Ада, словно следователь только что сам это подтвердил. – Недаром у вас болит именно шея. Ведь я минуту назад сама сказала вам, что скелет и мышцы скелета – наиболее уязвимые места у этого знака. Кроме того, на вас, господин Бугаец, очень добротные, основательные и практичные вещи: ботинки на толстой подошве, твидовый пиджак с глубокими карманами, крепкий кожаный ремень плюс водонепроницаемые часы и немодная в этом сезоне, но такая ноская нейлоновая рубашка. Все это применимо именно к Козерогу, который предпочитает носить деловую, удобную, прочную и обязательно практичную одежду…
«Он Козерог?» – глазами спросила Вероника у опера Ильясова. Тот, давясь от сдерживаемого смеха, энергично кивнул.
– А раз уж мы договорились, что вы – Козерог, – продолжала Ада, – то нетрудно представить и причины, приведшие вас к служебной неприятности. Вы, Козероги, большие любители права и закона – в вашем случае подтверждением этому служит выбранная профессия. Но именно из-за присущей вам страсти защищать инструкции и законы Козерогов часто обвиняют в излишней пунктуальности, педантичности, привязанности к бумажным циркулярам или, чтобы назвать все это одним словом, – в бюрократизме. Чем не причина для выговора? Ведь так оно все и было, не правда ли, Алексей Федорович?
Она впервые назвала Бугайца по имени-отчеству, но тот, кажется, этого не заметил, гневно дыша и даже фыркая, как ломовая лошадь.
Тяжелый кулак опустился на стойку между ним и Адой – будто гербовую печать поставили на Адином приговоре и тем самым отсекли возможность его пересмотра:
