шляпе», словно их начала косить чума, но при этом убийца как будто оберегает тебя от малейшего подозрения. О чем это говорит?
– О чем? – пробормотал я.
– О том, что он любит тебя, любит, быть может, больше, чем даже свою собственную персону.
– Так…
– Да, так. И наконец, третий момент. Допустим, убийца пылает к тебе неземной страстью. Допустим даже, что он настолько ревнив, что в один прекрасный день решился истребить всех женщин, которые еще совсем недавно были тебе очень дороги. Но почему бы ему просто не перестрелять, не передушить, я не знаю, не перетравить их всех поодиночке? Зачем ему понадобилось устраивать из этого целый спектакль? Для чего он считал необходимым, чтобы ты раз за разом присутствовал на этой буффонаде смерти?
– Не знаю, не знаю! – я сжал голову руками.
– А мне кажется, я знаю. Зрелище страшной гибели женщин, к которым ты так или иначе был неравнодушен, зрелище, которое ты вынужден был наблюдать раз за разом, раз за разом… по замыслу убийцы, должно было породить в тебе комплекс вины, от которого не так-то просто избавиться даже с помощью психотерапевта, а кроме того – и это главное, – раз и навсегда поселить в твоей душе огромный и, может, непреодолимый страх перед будущими отношениями с женщинами. В твоей подкорке вскоре поселилась бы мысль, что тебя преследует злой рок, что всех женщин, которые попадаются тебе на пути, рано или поздно настигает страшная смерть, и не лучше ли тебе вообще никогда не иметь с ними дела. Кто-то очень хорошо знает тебя для того, чтобы быть уверенным в том, что такая мысль в твоей голове действительно возникнет. И вот теперь… теперь я хочу подойти к самому главному.
Она снова, уже в который раз за этот вечер, поднялась с места, задумчиво прошлась по комнате, машинально переставляя предметы на столе, этажерке, стеклянном столике у окна.
Потом обернулась ко мне – и в дивных глазах ее была боль. Это было так непривычно и так не похоже на Аду, хотя я ее знал очень мало, что я невольно тоже начал подниматься – подниматься со своего места, подниматься навстречу ее высокой фигуре, хотя она стояла у окна, не двигаясь, смотрела на меня и пока еще ничего не говорила.
– Теперь я отвечу на вопрос, который волновал тебя в самом начале нашего разговора, – сказала она медленно, не отводя от меня своего странного взгляда. – Ты спросил, зачем я вернулась в твою квартиру. Я отвечу: для того, чтобы найти здесь хотя бы малейшие следы присутствия другого человека. Ведь кто-то же должен был все это время отслеживать каждый твой шаг, знать, где ты встречаешься со своими женщинами, раздобыть их номера телефонов, адреса, некоторое время приглядываться к ним, чтобы найти ту самую важную, самую больную точку, на которую впоследствии можно было бы беспроигрышно давить… Этот кто-то очень часто заходил к тебе в квартиру во время твоего отсутствия. Он просматривал записи в твоем настольном компьютере, рылся в бумагах. Я даже думаю, он установил аппаратуру слежения и прослушки, иначе откуда бы ему знать о тебе все вплоть до малейших подробностей, даже то, что на работе в тебя влюбилась девушка Рита, которой до поры до времени ты не отвечал взаимностью, а с девушкой Мариной ты встречаешься на совсем другой территории…
– Ты нашла? – закричал я.
– Да.
– Что?!
– То, что искала.
– Что это, что, что?!
Вместо ответа Ада подошла к торшеру, поманив меня за собой. Я подошел и, повинуясь ее жесту, заглянул под абажур: там, прижавшись к плотной ткани, сидел «жучок» – крошечный микрофон размером с обыкновенную канцелярскую скрепку.
Потом она взяла в руки пластмассовый корпус телефона, ловко разняла защелки – и вынула на свет тоненький шнур с миниатюрной коробочкой на конце.
Она прошла по всей квартире, вынимая из-за плинтусов, из-под столов, клавиатуры компьютера, кухонных ящиков, электрических розеток – отовсюду, где только можно было спрятать «прослушку», – провода, радиомикрофоны, «жучки», миниатюрные передатчики. Я знал, что весь этот шпионский арсенал сегодня можно купить на любом радиорынке, и все же был поражен, как бывает поражен ни в чем не повинный человек, когда обнаруживает, что он длительное время был объектом пристального наблюдения.
– Это какой-то сон… – пробормотал я. Ада в это время вынимала из ниши в стене спальни глазок видеокамеры.
– Какой же это сон. Трудно представить себе что-нибудь реальнее этого, – она показала мне саму камеру – небольшой ящичек с проволочкой антенны, способной передавать изображения на большие расстояния.
– Да кому я нужен, боже мой?! Обыкновенный журналист… никогда не писавший ни о политике, ни о громких разоблачениях…
– Думаю, нашего убийцу тоже меньше всего интересуют политические коллизии, – она бросила на стол последний шнурочек с микрофоном, который вынула из-под обоев в спальне. – Ему просто нужен ты сам, каждый твой жест, каждый шаг. Поскольку ты действительно не политик, не бизнесмен и вообще не большая птица, то я думаю, что причина этого всего, – она кивнула на заваленный трофеями стол, – все- таки ревность.
– Боже мой, но кто же, кто?!
И опять она посмотрела на меня с печалью:
– Если я тебе скажу, ты все равно не поверишь. Поэтому важно, чтобы ты убедился сам. Поэтому нужно, чтобы ты об этом догадался.
– Но как?
– Подумай.
– …
– У кого были ключи от твоей квартиры? Кто мог появляться здесь, входить и выходить, не вызывая подозрений? Кто всегда любил тебя – любил много лет и потому имел время «созреть» для такой всепожирающей ревности? Кому не составляло труда загримироваться – да так удачно, что ни у кого, кто видел «старуху», в том числе и у тебя, не мелькнуло даже тени сомнения в том, что эта старуха имеет другой пол и возраст? Для того, чтобы так преобразиться, нужны навыки профессионала – гримера или…
– Или… – с ужасом повторил я.
– Да!
– Я тебе не верю… не верю… – пробормотал я, не раскрывая глаз.
– Я понимаю.
Мы молчали, наверное, целую вечность. А потом Ада сказала:
– Осталось всего полчаса.
– До чего?
– До того времени, как сюда придут люди, которые помогут нам его задержать. Ведь совсем скоро убийца придет сюда.
Я поднял голову:
– Придет сюда? Зачем?
Она дернула плечом и посмотрела на меня, как на непонятливого ребенка:
– Зачем? Зачем! Разумеется, для того, чтобы меня убить…
– Убить – тебя?
– Да, конечно. Ведь я сказала ему, что я твоя невеста…
– Как? Когда?
– А вот когда была здесь одна и поняла, кто убийца. Я позвонила ему – дескать, хочу поближе познакомиться. Предложила устроить тебе сюрприз: мол, ты вернешься, а тут мы вдвоем. Я уверена, убийца придет, чтобы отправить меня туда же, куда он уже отправил Марину, Катю и Милу. Когда Близнец берет разгон, его, как правило, не остановить!
– Близнец?
