жизнь, как поле, а затем все уничтожил. Или, может быть, ты не чувствуешь себя виноватым?
— Нет, — сказал генерал. — Я виноват. И я решил исправить эту вину — несмотря на возможные последствия.
Свет от лампы упал на полупустые бокалы, и красное вино засветилось, как кровь. Казалось, им больше нечего сказать друг другу. Звуки из соседнего зала стали навязчиво громкими.
Генерал попросил разрешения откланяться. Но он не ушел, не уточнив плана на следующий день: обер-лейтенант Крафт зайдет за фрау Барков в гостиницу около девяти часов, чтобы сводить ее на кладбище — он получит указание оставить ее у могилы одну на столько времени, на сколько она пожелает. Цветочный магазин на площади, через три дома от гостиницы, получил уже заказ подготовить венок по указаниям фрау Барков, с двойной лентой, надпись на которой она должна уточнить. В заключение предусмотрено — также в сопровождении обер-лейтенанта Крафта — посещение военной школы, а именно учебного подразделения «Хайнрих», где лейтенант Барков проходил в последнее время службу.
— После обеда, — сказал генерал, — я буду вновь в твоем распоряжении — с четырнадцати часов, если это тебя устраивает. У меня есть несколько небольших вещиц, принадлежавших лично Бернду, — несколько фотографий, пара его работ, две книги с его заметками на полях — я их передам тебе, если ты разрешишь.
Сюзанна Барков кивнула головой. Генерал проводил ее через весь ресторан до вестибюля гостиницы, попросил у портье ключи от ее комнаты и здесь, у лестницы, ведущей к номерам, попрощался.
Когда она ушла, Модерзон сказал владельцу гостиницы, остававшемуся предупредительно на заднем плане:
— Все на мой счет, пожалуйста.
Когда все было оформлено, генерал быстрыми шагами вышел в ночь.
— Вам необходимо еще многому учиться, — сказал покровительственно капитан Катер Ирене Яблонски, — это видно по вас.
Они сидели в ресторане той же гостиницы. И для них был зарезервирован небольшой отдельный кабинет. Их окружала та же крестьянская майнско-франковская солидность. Хозяин знал, что избранным гостям необходимо воздавать должное. Генерал являлся для него отличной рекламой. Капитан Катер же означал выгодные связи. От ценной подсказки до выделения грузовой автомашины: с Катером нужно было считаться — пока это было основано на взаимности.
— Знаете ли вы, в чем состоит разница между сектом и шампанским? — спросил капитан Катер, с наслаждением затягиваясь сигарой.
Ирена Яблонски ответила с огорчением:
— Я не знаю ни того, ни другого, но хотела бы охотно этому научиться. Вы поможете мне в этом, господин капитан?
— Почему бы нет? В этом — и еще в ряде других вещей, если вы пожелаете.
— Еще бы я не хотела! Я действительно знаю еще очень мало. А хотела бы с удовольствием знать больше. Другие в моем возрасте значительно опережают меня.
— Ну да, — сказал капитан Катер, растягивая слова, — почему бы и нет?
И он внимательно посмотрел на девушку, сидевшую напротив него. Собственно говоря, малышка была совсем еще дитя — и как раз поэтому-то и привлекательна. Все же ей было уже больше шестнадцати лет.
— А вы не догадываетесь, почему я пригласил вас сюда? — хотел знать капитан.
— Потому что вы хороший человек! — сказала Ирена с пылом.
— Ну да, если полагать, что хорошим можно быть самым различным образом, то тогда это может соответствовать действительности. Вы нравитесь мне, малышка.
— Это меня радует! Вы нравитесь мне тоже.
В этом не было никакой лжи, лишь небольшое преувеличение. Она действительно была ему благодарна: он пригласил ее в самый фешенебельный ресторан в городе, здесь было подано так много хороших кушаний, и вино они пили тоже. Она чувствовала себя сытой и счастливой.
— Итак, мы нравимся друг другу взаимно, — констатировал Катер. — Это очень отрадно.
— Вы так благородны и относитесь ко мне по-отцовски!
Капитан Катер насторожился. Он посмотрел в голубые, полные доверия, восторженно смотревшие на него детские глаза, и в нем шевельнулось ужасное подозрение. Может быть, эта малышка лишь играет в наивность? А в действительности достаточно продувная? Эдакая маленькая прожженная дрянь? Но у нее ведь не может быть опыта взрослой бабы: для этого она еще слишком молода! Пленительно молода!
— По-отцовски, — повторил он, растягивая слова. — Таким я вам кажусь, Ирена? Хотя — может быть… Я ведь уже не молод.
— Но вы ни в коем случае не стары, — заверила его Ирена тотчас же с приятной для него горячностью. — Вы солидны. А мне нравятся солидные мужчины. Я не переношу молодых хлыщей.
— Это понятно, — сказал Катер примирение. — Эти молодые, неопытные люди делают главным образом лишь глупости. Они наносят больше вреда, чем приносят радости. Они просто не знают, как надо жить.
— А к вам поистине можно питать доверие. Я бы очень хотела постоянно находиться рядом с вами — лучше всего в машинописном бюро. Я буду очень стараться, правда. А то на кухне можно и закиснуть. Нет ли у вас чего-нибудь для меня? Пожалуйста!
— Хорошо, я посмотрю.
— Большое-пребольшое спасибо!
— Не торопитесь, — сказал Катер сдерживающе. — Я ведь не сказал — я это сделаю. Я только сказал — я посмотрю.
— Но этого вполне достаточно, если это говорите вы, господин капитан. В сказанном любым другим можно сомневаться — но не в сказанном вами.
— Ну хорошо, малышка, если это так, то я заслужил тогда какое-нибудь вознаграждение — или?..
— Ну конечно! Но чем же я могу вознаградить вас? У меня ведь ничего нет.
— Ну да что-нибудь все же можно найти. Как, например, в отношении маленького поцелуя?
— А разве можно?
— А почему же нельзя, малышка?
— И я действительно могу?
— Иди сюда. Подойди поближе. Еще ближе. Ну так что?
— Спасибо.
— Но не в лоб же, девушка! Куда надо-то? Или это было по-дочернему?
— Прошу, не надо! Я очень смущаюсь. Я ничего подобного еще никогда не делала… На этот раз лучше?
— Во всяком случае, это начало. Тебе нужно в этом потренироваться. Попробуй-ка еще разок.
— Сейчас я больше не могу. Мне надо идти.
Ирена Яблонски быстро возвратилась на свое место. Она казалась очень смущенной — и в то же время возбужденной. Катер разглядывал ее не без удовольствия.
— Не надо быть такой застенчивой, девушка! — сказал он. — И к чему такая поспешность? У нас еще много времени.
— Да, но мне нужно завтра очень рано быть на кухне.
— В этом нет необходимости. Можешь выспаться, об этом уж я позабочусь.
— О, это очень мило! Большое спасибо, господин капитан! Но тем не менее мне нужно идти.
— Но не сейчас — ведь вечер только начинается! Мы можем здесь еще немного выпить, а потом пойдем ко мне — смотреть картины.
— Может быть, в другой раз, господин капитан? Ах, я уже заранее радуюсь этому! Но теперь мне действительно нужно идти.
— Да почему же, черт возьми?
— Меня ждут, господин капитан.
— Тебя ждут? Кто же это?
— Моя подруга, с которой я живу в одной комнате, — Эльфрида Радемахер. Вы же ее знаете.
— Еще бы мне ее не знать!
