Набирала силу публицистика. То был год идеальной слышимости, народ еще не оглох, публицистика еще не изошла криком. Весь советский народ, как один человек, читал экономистов: Н.Шмелева, А.Аганбегяна, П.Бунича, Г.Попова. Вдруг выяснилось, что мы не умеем «считать деньги». А раньше казалось, мы только тем и занимаемся – особенно перед получкой…
На «Авторском ТВ» резали правду-мать гости Киры Прошутинской. Новые темы дискуссий: экономика и сталинские преступления. По всей стране интеллигенция снимала галстуки, надевала свитера и выходила из КПСС. Все жаждали правды – самой колючей, самой горькой – и ничего, кроме правды. Тревожил еврейский вопрос, крайне беспокоила нравственность вообще и секс в частности.
Утвердилось слово «трахаться». Прежде это слово было редким перлом в речи краснобая, оно несло ассоциацию смертельного акта, скорого и шумного, без продолжения – потому что «трахнуть» второй раз было уже просто некого: жертве каюк. Теперь все эти нюансы стерлись – слово вошло в обиход. Отмена цензуры кроме очевидных плюсов дала неожиданные по силе и вонючести минусы. Дело в том, что право голоса получили не только порядочные люди, варежку раскрыли ВСЕ. А ничего не поделаешь, теперь у нас – плюрализм.
1989. ЛЮДИ ЗА «СЛОНОВЫМИ» ПЕРИЛАМИ
1989-й год. От телевизора не оторваться. Самые интересные передачи те, от которых еще четыре года назад мухи дохли – предвыборные дебаты кандидатов в народные депутаты СССР. Вот уж никогда не думал, что буду следить за ходом их съезда. Но там были такие люди! Знаменитые писатели, популярные артисты кино, священники в рясах (вот уж чудо: священники в советском Дворце съездов!). Помню Юрия Власова, «самого сильного человека планеты» и, как мне тогда показалось, самого сердечного. Юрия Черниченко, самого страстного и, похоже, искреннего агрария. Таких давно уже нет на экране. Были и негодяи на том съезде. Тогда они казались забавными недоразумениями, но почему-то к власти пришли именно они… Как это получилось? Кто их туда привел?
Женщины в транспорте пересказывали друг другу «Рабыню Изауру». Больные и увечные верили в Чумака, в его «заряженную энергией» воду. В Кашпировского верили даже умники – посмеивались робко: а вдруг!.. Вокруг так много нового, неисследованного – мануальная терапия, экстрасенсорика, буддизм… Молёбка: биолокация НЛО, фотографирование невидимок и другой шизняк. Бодибилдинг. Прикладной боди- билдинг – это рэкет. Кстати, «качаться» начала не только криминальная молодежь, но и нормальная – для самозащиты. Для уверенности. Ее всегда нам не хватало, а к концу 80-х она стала главным дефицитом. Именно тогда в окнах квартир появились первые решетки. Прохожие показывали на них пальцем и смеялись нервно.
Зато музыки стало много, и всякой, главным образом, импортной. Не выдерживая конкуренции, советские рок-группы затихали одна за другой – по причине непрофессионализма, но не только. Наши «рокеры» верили в то, что поют, – и напрасно. Они жили в рок-режиме – режиме непригодном ни для серьезной работы, ни для жизни вообще. Скоро выяснилось, что верить-то как раз и не надо – надо уметь заставить верить других. А сам в это время живи, как хочешь: колбась баксы, покупай тачки, тусуйся с президентами… Это и есть шоу-бизнес – массовое надувательство.
1989 год. Рушатся все устои. Сборная СССР по хоккею требует снять главного тренера! В угольных регионах бастуют шахтеры! Бастуют – у нас?! И кто – шахтеры, самые прославленные и хорошо оплачиваемые трудяги?! Ущипните меня: они хотят отменить «руководящую и направляющую силу». Неужели у нас еще есть рабочий класс?
Кругом горланили митинги. Население, как говорится, вышло на улицы. Я тоже вышел. Походил от кучки к кучке, удивился бестолковости выступлений. Вылезали к мегафону по очереди базарные тетки, надутые юнцы, бесноватые старики и пороли чушь каждый про свое. Насторожили «памятники»: им везде мерещилась звезда Давида, даже в шестирожковой люстре, – но тогда это было не смешно. Ну конечно, где-то выступали и дельные люди – но только не на улице. В 89-м, помнится, все что-то учреждали, разыгрался настоящий «учредительный бум». Я тоже учредил – Малый литфонд: издательская, просветительская, благотворительная деятельность.
Долго ли, коротко ли, приехали в Пермь «митьки» из Ленинграда – в сапогах и тельняшках, елы-палы, дык. Их выставку и встречу со зрителями в круглом зале Дома писателей устроила «Инициатива» – одно из первых в городе комсомольско-коммерческих предприятий: там комсомольские идеи элегантно переходили в коммерческие, т.е. комсомольские деньги плавно перетекали в частные карманы. Посмотреть на «митьков» пришли все пермские «нефоры» по списку: «металлисты» в цепях и заклепках, панки с мокрыми от пива волосами, дивчины-хипперши в лентах и «фенечках» – и прочая дикая поросль с «оперки» (тусовки перед оперным театром) и с «чилей» (трех лавочек на Компросе у «Спутника»). Никто не подрался.
Извержение энергии андеграунда произошло через комсомольскую газету «Молодая гвардия». В течение года вышло шесть номеров литературно-художественного приложения к ней под названием «Дети Стронция» – альманаха местами гениального, местами тухлого – но необходимого, как дренаж абсцесса. Несколько авторов решили отметить выход первого номера, отправились за вином. Как сейчас помню картину: магазин «у танка», у входа в винный отдел толпа жаждущих бьется о стену, расшатывает «слоновые» перила, сваренные из рельсов нарочно для регулирования покупательского спроса, кого-то выкидывает прочь, кого-то топчет – ни о какой очереди нет и речи. Писатели решили идти «свиньей». Прошли пять метров до прилавка за полтора часа. Выпали наружу растерзанные, но довольные – с «пузырями» на груди. Выпили их на чьей-то хате без закуски, но с песнями. Молодость…
Аналогичный случай. Иностранцев в Перми еще не было. А тут вдруг приехали отважные датчане сквозным рейдом через весь Советский Союз с акцией «Next Stop Soviet»: художники и рок-музыканты. Для них пермский горком комсомола придумал культурную программу пребывания, а они к нашим художникам в подвал забурились, на ул.Советской (Soviet-street). Наши их пивом из банки угощали от всей души, но датчане отравы не приняли, и наши это пиво сами выдули. А как выдули – песни запели, театр устроили, чистый цирк, такую экзотику гостям показали – гости без пива обалдели. Уехали в восторге. А наши потом пошли в «Подкамник», проникли туда под видом пьяных датчан и засели за четырнадцать кувшинов. При этом общались только на английском (понарошку, конечно). Официант, юный подонок, извертелся на пупе, выпрашивая жвачку, думал, мы иностранцы. А иностранцев в Перми уже опять не было.
Был джем-сейшен в кафе Дворца Калинина. Там, помимо музыки, можно было видеть джазовое зрелище: на дворцовой лестнице, прямо на ступенях, чувак торгует книгами и никто его не арестует. Книги: фантастика и детективы, «Толковая Библия» – 3 тома за 700 руб. Ступенькой выше него тетка продавала розовую комбинашку и парик, еще выше – старикан с вентилятором… «Черный рынок» проникал всюду. На «балке» майка с «Бэтменом» (продавцы ее называли – футболка «летучая мышь») стоила 100 руб – почти как сейчас, но зарплата бухгалтера тогда была 120 руб. А тени для век – 160 руб, чокнуться можно! Юбка кожаная длинная – 800. Джинсы-варенки «Левис» – 350. Куртка кожаная короткая «с наворотами» – 3000. Презерватив – 10 руб (бутылка).
Тем временем на юге СССР стало слишком жарко: там шла армяно-азербайджанская война (Нагорный Карабах, Сумгаит, Баку) – в Перми появилось много плохо одетых азербайджанцев. Синие от уральского холода, но бойкие, они начали потихоньку прибирать к рукам местную торговлю. Всю не прибрали, но приоделись – некоторые даже очень.
В 1989 году был реконструирован Центральный колхозный рынок. Его соединили с вещевым, возвели 3- этажный павильон и навесы, провели освещение и построили новую ограду – красивую решетку по периметру с высокими, издалека видными арками.
Еще новость: переименовали в духе времени проспект Ворошилова в Парковый.
Старики тогда еще держались – стойко соблюдали все очереди и учили молодежь правильному образу
