Глава пятая
НЕОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ
...Генерал посмотрел сквозь стволы на небо, проверяя их чистоту. Складывая ружье, он улыбнулся, как улыбаются люди в минуты, когда недовольны собой, и добавил:
— Что же касается царей, то не все они доживали до старости. И по самым разным причинам.
Он помолчал и решительно перевел разговор на другую тему.
— Что за непонятный значок у тебя, Сережа?..
У Сережи на синей непромокаемой курточке слева был прикреплен значок — желтый полосатый жучок под выпуклой прозрачной пластмассовой крышкой.
— Колорадский жук,— ответила за Сережу Наташа.
— Странная мода,— неодобрительно заметил генерал. Сережа промолчал.
Из охотничьего домика, слегка прихрамывая, вышел колхозный бригадир Матвей Петрович Якименко, отец покойного Виктора Матвеевича, отчима Наташи, старый, грузный, неулыбчивый человек. У большинства людей лица от улыбки становятся добрее и краше. У Матвея Петровича редкая его улыбка делала лицо еще более некрасивым, недобрым и необыкновенно умным. На плотном сером бумажном пиджаке его с мятыми, словно жеваными, лацканами не хватало одной пуговицы. Ворот клетчатой рубашки- ковбойки был застегнут доверху и туго обтягивал морщинистую шею. Штаны он заправлял в кирзовые сапоги.
Матвей Петрович зевнул, огляделся. Под мышкой у него была большая деревянная коробка с шахматами.
— Шахматы уважаете, товарищ генерал? — спросил Матвей Петрович.
— Уважаю, — чуть прищурился генерал Кузнецов. Матвей Петрович откатил от поленницы и поставил на попа три чурбака — два вместо стульев, а один посредине — стол, вывалил на траву шахматные фигуры и, взглянув на Сережу, спросил:
— Вернулся? — Не дожидаясь ответа, он предостерегающе обратился к генералу: — Только я без теории.
— И я без теории, — улыбнулся генерал Кузнецов.
Матвей Петрович взял в кулаки две пешки, долго менял их за спиной, перекладывал из руки в руку, а затем спросил:
— В какой?
— В правой.
Матвей Петрович раскрыл кулак.
— Не повезло. Черная.
Генерал Кузнецов присел на чурбак и стал расставлять на доске фигуры. Ружье он прислонил к поленнице.
— Двенадцатый? — спросил Матвей Петрович.
— Нет, шестнадцатый.
— Что за пароль у вас? — удивилась Наташа.— «Двенадцатый? Нет, шестнадцатый». Что это значит?
— Пароль! — хмыкнул Сережа. — Калибр ружья, а не пароль.
Наташа стала за спиной отца, а Сережа за бригадиром. Он помялся и нерешительно сказал:
— Дед Матвей... Я вас в бригаде искал.
— Вздремнул я тут,— расставляя фигуры, ответил Матвей Петрович.— С четырех часов на ногах. Каждый день. А годы уже не те. Как съездил? — повернулся он к Сереже.
— Там переучет,— негромко сказал Сережа.
— Переучет?..— Матвей Петрович был неприятно удивлен.— А кто проводит?
— Ефременко там!
— Ваш ход, Матвей Петрович,— заметил генерал Кузнецов. Ему слово «переучет» ни о чем не говорило. Но Наташа напряглась и встревожено посмотрела на Матвея Петровича.
— Ход известный: е2 — е4.
Матвей Петрович передвинул пешку, а затем ворчливо спросил у Сережи:
— Щербатиху видел?
— Нет. Ее там не было.
— А картошка?
— Сгрузили.
— А, черт...— Матвей Петрович передвинул вторую пешку и, обращаясь к генералу, пожаловался: — Пока вырастишь эту картошку, а потом еще...— Он замолчал, словно что-то взвешивая про себя.— Ну ладно. Оно б, конечно, лучше без этого...— Матвей Петрович посмотрел на Сережу и ободряюще подмигнул ему: — Ничего, Серега. Обойдется. Деньги у нас в наличности, а с тебя спрос невелик.
— Но я... возил,— нерешительно возразил ему Сережа.
— Так что? — оборвал его Матвей Петрович.— Все возят... Наташенька,— совсем другим тоном, негромко и ласково обратился он к Наташе.— Ты к бабке заходила сегодня? Она там свежего творога приготовила. И меду я отогнал.— Он помолчал и осторожно спросил: — Как мать?
— Приедет сейчас.
Матвей Петрович, заложив руки за спину, долго раздумывал над очередным ходом, затем махнул рукой — а, была не была! — и двинул вперед ферзя.
— Что это Анна нас с бабкой сторониться стала? — глядя на доску и ни к кому не обращаясь, спросил он.— Через год на каникулы на свои заглянете, а нас, может, и в живых уже не будет.
Наташа нахмурилась. В словах Матвея Петровича была правда, против которой и возразить трудно. И все-таки ему не следовало этого говорить.
— Ну зачем вы так, дед Матвей? — укоризненно спросила она.
— А затем. Не гадал. Не дай бог на конце жизни сына схоронить. Как подумаешь...— Матвей Петрович горько покачал головой и пояснил генералу Кузнецову:— Дочка маленькой померла. В войну. От голода. Кто теперь про голод знает? А он был. Отец мой, царствие ему небесное, в двадцать первом от голода помер. И братья старшие. Э, да что говорить... Такая у нас статистика...
Наташа и Сережа читали и слышали о блокаде Ленинграда. Но никогда не видели человека, у которого близкие умерли от голода. И не знали о том, что у Матвея Петровича была дочка и были братья.
«Как же так? — подумал Сережа.— Кругом — земля.
Посади картошку хоть на огороде, хоть перед домом, и уже не пропадешь... Неужто у них даже десятка клубней не осталось?.. А может, они сажали?.. Только не дождались, пока она вырастет?..»
— Я в ваших краях бывал,— сказал генерал Кузнецов.— Еще до войны, в действительную служил. В лагерях стояли. Только-только колхозы в настоящую силу входить начали. Помните?
— Как не помнить,— хмуро ответил Матвей Петрович.— У нас тогда в один год с полсотни свадеб сыграли. Зажили. Техники только мало было. Не то что сейчас.
— Конечно,— согласился генерал Кузнецов.— Но дело не только в технике. Был я в прошлом году неподалеку отсюда. На Брянщине. Даже за год видны удивительные перемены. Село меняется быстрее, чем город. И не потому, что в селе новый дом заметнее, чем новый квартал в городе. Весь строй жизни переменился.
— Все теперь быстро меняется.— Матвей Петрович подвинул вперед пешку.— Весь мир стал, как одна деревня. Чтоб обойти село, сколько времени нужно? Ну, час. Ну, два. А космонавт земной шар облетает за сорок минут. Прежде только в селе знали, кто кого сватает, что у кого в печи. А теперь по телевизору показывают, кто кого в Африке сватает или что у кого в печи в Америке. Что в Белом доме делается, знаешь уже лучше, чем что делается на соседней усадьбе... Или другое взять... Где та Замбия? Кто про нее прежде слышал? А у нас сын председателя в Замбии работает. Из нашего, значит, села. Из Бульб. Поймали в селе ласточку. С кольцом на ножке. Из Замбии прилетела.
