«Чепуха».
– Черепу тысяча лет!
– А почему он ехал по городу на лошади, не используя стремена? В седле он держался уверенно. Судя по всему, он – умелый наездник.
– Значит, он занимался джигитовкой. А может, вырос в цирковой среде.
– У вас есть основания так думать?
– Да уж побольше оснований, чем считать, что он вспомнил прошлую жизнь.
Слова Норта повисли в воздухе, разделяя обоих собеседников. Но Портер, который уже раскрыл карты, не мог остановиться.
– Тогда почему с вами происходит то же самое?
Настала очередь Норта молчать, терзаясь чувством вины.
Кровь стучала в ушах, заглушая разумные и хладнокровные мысли.
Портера нужно допросить. Его мог подослать Ген, чтобы узнать, как продвигается следствие. Все сказанное – вранье. Он ведь ничего не знает об этом человеке.
«Я должен быть осторожным».
– Понятия не имею, о чем вы говорите.
Портер был неколебим. Заметив неуверенность детектива, он убедился, что идет по верному пути. Доктор вынул из портфеля газету и зеленый блокнот. Газета оказалась сложена так, чтобы была видна фотография – Норт и Ген сражаются во дворе у мусорных баков. Портер положил ее на стол.
– Вам ввели тот же препарат, какой использовал этот человек. У вас в ноге видна игла для подкожных инъекций.
Норт бросил взгляд на фотографию. Эти сведения не поступали в газеты. Детектив отказался комментировать заявление доктора.
– Я знаю, что с вами происходит,– наклонившись вперед, промолвил психиатр.– Знаю, потому что сам через такое прошел. У Гена это началось чуть раньше. Не нужно стыдиться. Очевидец из «Нью-Йорк пост» говорит, что слышал, как полицейский кричал, что за ним гонится бык. Вам казалось, что на вас бросился бык.
Норта охватил страх.
– Он ошибся.
Портер раскрыл блокнот. Полистав страницы, он показал детективу картинку, нарисованную много лет назад.
Бык!
Норт отшатнулся.
– Узнаете?
Он пожирает его изнутри. Бык. Карандашный набросок был до того знакомый, словно Норт нарисовал его собственной рукой.
– Мне было семь лет, когда Бык пришел ко мне.
Портер сунул блокнот в руки детектива и заставил его пролистать пожелтевшие страницы, заполненные рисунками и неровными рядами записей. Строчки были написаны разными чернилами.
По лицу Норта доктор увидел, что тот узнает картинки. Он бросил взгляд на блокнот детектива.
– Вы уже ведете записи в своем черном блокноте?
Норт не ответил. Бык овладел им и не хотел отпускать.
Бык!
«Выстави этого человека за дверь. Прямо сейчас».
Норт захлопнул зеленую книжицу и бросил Портеру через стол.
– Не хочу на это смотреть.
Ручка плясала в дрожащих пальцах, выбивая по столешнице тревожную и нервную дробь.
– Нет-нет, я так не думаю.
Портер полез в карман и выудил ручку. Он записал номер своей комнаты в «Пенсильвании» на обороте визитки, положил ее на стол и передвинул поближе к Норту.
– Представьте, каково мне было это пережить в семь лет. Реальность раскалывается на части, сводя с ума и сбивая с толку. В кошмарах вам снится, что вы занимаетесь сексом с собственной матерью. Страх и всепоглощающее чувство вины терзают вас, потому что там, во сне, вы чувствовали, что вам это нравится.
– Замолчите!
– Не нужно винить себя. Это не ваши воспоминания. Это память вашего отца.
– Твою мать! – рявкнул Норт так яростно, что Портер прижался спиной к спинке стула.
Снова повисло молчание. Портер не шевелился, он ждал, что скажет Норт.
