кошки. Он может все рассказать сам, и никем его в этом качестве не заменишь.
Мне показалось, что к концу рассказа Генерал проникся нашей увлеченностью и радостью от полученного результата. Во всяком случае он поздравил нас с успехом, поругал за самоуправство в решении вопроса о проведении эксперимента на человеке и заявил, что раз уж все так удачно сложилось, придется расширить эксперимент на паре десятков добровольцев из числа офицеров спец- подразделений нашего ведомства.
Прошло два-три дня. В разгар работы, когда мы только что начали проверять прорезавшиеся у Сереги способности, в комнату не вошел, а влетел Андрей.
– За вами приехали, – испуганно закричал он, – я сейчас доложу Генералу!
Он скрылся за дверью, но она тут же открылась снова. В дверях появились два офицера, за спинами которых были видны солдаты с автоматами. Офицеры вошли в комнату, приказали выключить оборудование, одеться и следовать за ними. Пришлось выполнять, хотя мы всячески старались потянуть время, ожидая, что вот-вот появится Андрей или Виктор, и от нас отстанут. Но никто из них не появился. Офицеры, следуя за нами по пятам, проверили, что все обесточено, окна и краны закрыты. Они сами заперли и опечатали двери, и мы проследовали за ними на улицу. Там стояла грузовая крытая машина, в которую нам предложили забраться. В глубине кузова в полумраке уже сидели Андрей и Виктор. В кузов забрались и четверо солдат. Они не наставляли на нас автоматы, но посоветовали нам не делать резких движений.
Машина долго петляла по городу, потом выбралась за город и часа два двигалась по шоссе. Потом свернула с асфальта на проселок, по которому, трясясь и переваливаясь с боку на бок, двигалась еще минут двадцать. Наконец, мы въехали в ворота какой-то воинской части, где нам предложили выбраться из кузова. На дворе был март, и мы основательно промерзли в холодном кузове. Отправляясь на работу, никто из нас не одевался слишком тепло, так как путь наш не был долгим, а в городском транспорте было не холодно. Но я приехал сюда почти счастливым человеком. Я понял, что могу по памяти, с точностью до деталей, воспроизвести весь маршрут нашего движения, и мог поклясться, что мы ехали по Ярославскому шоссе и находимся сейчас примерно в ста километрах от Москвы.
Нас препроводили, впрочем, вполне вежливо в маленький деревянный коттедж, или дачу, в котором оказалось две комнаты, маленькая кухня и туалет, совмещенный с ванной. У входа в дом поставили часового, и мы поняли, что попали под арест. Ничего другого не оставалось, как лечь полежать. Слава Богу, это нам не запретили. Через какое-то время нам принесли еду. Она была вполне сносной. Мы знали, что настоящих арестантов либо морят голодом, либо кормят чем-нибудь омерзительным. Виктор и Андрей выглядели совсем потерянными, и мы с Серегой пытались их развеселить, но они замкнулись в себе наглухо. Пришлось оставить их вариться в собственном соку. У самих проблем хватало. После еды мы снова улеглись в кровати, но тут Серега начал знаками показывать мне, что у него в голове тоже заработал компас. Делал он это очень уморительно, и я чуть не рассмеялся, глядя на его гримасы и жесты. Говорить об этом вслух мы опасались, боясь, что нас подслушивают.
Вынужденный отдых продолжался трое суток. За это время мы передумали всякое. Но на четвертое утро в наш домик пришел моложавый полковник с погонами нашего ведомства и начал извиняться за недоразумение. Оказывается, ему дали команду доставить нас сюда, но не сказали в качестве кого и зачем. Он вручил нам пропуска, по которым мы могли ходить из жилой зоны в рабочую, но часть покидать мы не могли. А вот Андрей и Виктор могли теперь идти на все четыре стороны. Их признали своими. Они пошептались между собой, и Андрей поехал в Москву, а Виктор остался при нас.
Надо сказать, что трехдневный арест нас с ними очень сблизил так же, как и совместная зарубежная поездка в свое время. Хотя их функции по отношению к нам не изменились, они уже чувствовали себя частью нашей команды, и мы не ожидали от них подвоха.
Продолжая недоумевать по поводу того, зачем нас сюда привезли, мы отправились втроем гулять по территории части. Таких праздношатающихся в части больше не наблюдалось, и мы чувст- вовали себя не очень уютно. Через КПП мы перешли в рабочую зону. Вскоре, пройдя через лес, вышли к большой стройке. Она явно близилась к завершению. В здании уже были вставлены окна, и, судя по всему, внутри шли отделочные работы. Здание было двухэтажным, но очень большой площади. Присмотревшись внимательнее, я понял, что это и есть наш завод, о котором мы и думать забыли в последние полтора года. Мы вошли внутрь. Никто не препятствовал этому, и мы начали осмотр. Все внутренние перегородки в здании уже были установлены, и мы начали узнавать помещения, которые сами и планировали. Здесь несколько мелких бассейнов для мальков, шлюзы, бассейны для более крупной рыбы, а вот и стойла для взрослых особей. Я сразу увидел целую серию ошибок. Все они не были принципиальными, но могли создать кучу неудобств при эксплуатации.
Мы поднялись на второй этаж и оказались в лаборатории. Теперь мы точно знали, каким оборудованием ее следует наполнить. Для нас было естественно считать, что достигнутое нами на сегодняшний день это только начало пути. Впереди был океан проблем, которые хотелось решить. Вернувшись на первый этаж, мы поняли, что построенное сооружение отличается от первоначального проекта. Капитальная стена отделяла бассейновую часть от той, где предполагалась разделка, хранение и консервирование рыбы. Они были связаны между собой только узкой дверью, которая была расположена так, что через нее можно было только передавать выращенную в бассейновой части рыбу, но не ходить через нее. Военные строители работали быстро, но делали свою работу грубо, твердо зная, что производством им здесь заниматься не придется, и вряд ли понимали, что здесь будет происходить после их ухода. Переделывать надо было многое. Виктор привел откуда-то начальника строительства, средних лет майора, и я попытался указать ему на отступления от проекта и от смысла. Он не захотел меня слушать и повысил на меня голос. Уже чему-то наученный я посоветовал ему кричать на своих подчиненных, а лучше на начальников. После этого молча составил перечень замечаний и отдал его Виктору. Тот немедленно воспользовался случаем и отправился в Москву. Благо Андрей к этому времени уже вернулся сюда.
Виктору в Москве не дали долго прохлаждаться. Следующим утром он уже вернулся с устными указаниями Генерала. Они были краткими. Проследить за устранением недоделок и дать задание на отделку лаборатории, исходя из того, что через месяц-полтора мы должны перебазироваться сюда со всеми своими игрушками. Майор, видимо, получив соответствующее вливание, был теперь шелковым, и я понял, что он уже кровно заинтересован в том, чтобы сделать все как следует. С тем мы опять вчетвером и уехали в Москву, но уже не на грузовике, а на Волге и без автоматчиков.
Переделки, доделки и переезд заняли не месяц, и не полтора, а все три, и к новому месту работы мы отправились уже в начале лета. Для меня смена места действия не была слишком болезненной, но Сереге было тяжело. Ему, как человеку семейному, отвели целый коттедж, в который он вселился вместе с женой Леной. Поначалу ей здесь очень понравилось. Лес, река, неторопливая жизнь показались ей привлекательными. Она стала подумывать о том, чтобы найти здесь работу, и это было вполне возможно. Но Серега снова стал засиживаться на работе. Он делал это не назло ей, просто работа этого требовала. Через два месяца Лена со скандалом покинула Серегу. Гарнизонная жизнь оказалась не по ней, а еще через месяц я узнал, что она подала на развод. Серега мучительно переживал расставание с Леной. Он искренне любил ее и уважал как человека и не сомневался в том, что тогда, несколько лет назад, она действительно спасла ему жизнь. Я ничем не мог помочь им.
Короче, Серега остался один, но скучать ни ему, ни мне обстоятельства не позволяли. Только мы развернули малую толику своего оборудования, как в часть начали приезжать офицеры, которым, как мы говорили между собой, надо было вправить мозги – вставить им в голову компасы. Чтобы мы не напортачили что-нибудь, делая уколы, к нам прислали опытного врача и медицинскую сестру. Но мы не спешили с уколами. Сначала мы долго проверяли установку после транспортировки, а, кроме того, хотели устроить проверку этим парням на предмет их способности ориентироваться. Как на грех, стояла чудная погода. Дни были солнечными, а ночи звездными. В таких условиях никакой компас не нужен. Опытные мужики в таких условиях всегда найдут правильный путь. От проверок нам пришлось отказаться и по другой причине. Андрей нам шепнул, что если мы кого-то отсеем, то ребята, хоть они и добровольцы, лишатся солидной премии за свою самоотверженность. Мы не стали их подводить. Нам же премия, похоже, не грозила, но нас это не волновало. Мы получали хорошую зар- плату, которая переводилась на сберкнижки, и почти не тратили ее. При нашем образе жизни все материальные
