выпускники ФЗУ и старики, чей возраст был уже непризывной. Система «бронирования» только отрабатывалась. К тому же много заводчан было отправлено на строительство оборонительных сооружений, создаваемых на правом берегу Волги.
В двадцатых числах октября начали прибывать в Казань первые эшелоны с эвакуированным оборудованием, материалами и прочим имуществом завода № 22. Стояла холодная и сырая погода. Шел снег с дождём, превращая заводской двор в непролазную грязь. Разгрузка эшелонов легла на плечи рабочих 124 завода, т. к. московские ещё не прибыли. Казанский завод не был готов к приему такого большого количества оборудования. Первоначально руководство 10-го Главка хотело эвакуировать завод № 39. И лишь в последние дни перед прибытием эшелонов узнали, что сюда эвакуируется завод № 22 им. С.П. Горбунова. Внезапность приезда и неподготовленность завода № 124 к приему создало массу трудностей, которые пришлось преодолевать коллективам обоих заводов и общественности города Казани.
Одновременно с первыми эшелонами оборудования и другого заводского имущества, начали прибывать эшелоны с людьми. 24 октября издаются приказы № 571, 574, 582 и 591, в которых за совместными подписями директора В.А. Окулова и и.о. директора завода № 22 С.М. Лещенко назначают всех прибывших начальников цехов и отделов заместителями начальников соответствующих цехов и отделов завода № 124 и предупреждают их об ответственности за восстановление своего завода в Казани. Срок на восстановление дается 14 дней, по истечении которого включенные средства должны были выполнять запланированную для цеха программу. В первые дни столкнулись с проблемой расселения прибывших, т. к. ни завод, ни город к такому наплыву не был готов. В городе были специально созданы карантинные эвакопункты — в Кремле, Театре Юного Зрителя, кинотеатрах «Унион» и «Чаткы». Был создан штаб, состоявший из руководителей завода и агентов для распределения людей по квартирам и изыскания подходящей для подселения жилплощади в Казани и поселках завода. Вселяли по две семьи в одну комнату, заселяли даже ванные и кухни. Это сразу же вызвало волну недовольства среди жителей. Плотность населения в заводских поселках достигала 1,8 м² на человека.
Динамика прибытия иллюстрируется следующими цифрами: на 1/XI — 15390 человек на 15/XI — 25650 человек на 1/ХИ — 31268 человек на 15/ХИ — 32766 человек.
По разным причинам не все работавшие на 22-м заводе приехали в Казань. Часть людей ушла добровольцами в рабочие батальоны, часть устроилась на другие заводы и осталась в Москве. Не приехали вовсе рабочие-клепальщицы, одиночки и молодые рабочие. Всего приехало в Казань 60 % рабочих, 90 % ИТР. Ежедневно под разгрузку прибывало по 100 вагонов. Очень помогла отводная железнодорожная ветка, построенная перед войной, по ней составы подходили прямо к воротам завода, что намного облегчило разгрузку и транспортировку грузов. В период до 15 ноября в связи с отсутствием у обоих заводов подъемных устройств людям приходилось прилагать нечеловеческие усилия при разгрузке тяжеловесного оборудования из коробок-гондол — борта вагонов имели высоту более двух метров. С первых дней прибытия на завод в Казань вся рабочая сила завода № 22 и значительная часть рабочих завода № 124 использовалась на разгрузке, перевозке, установке и монтаже оборудования. Это не замедлило сказаться на темпах выпуска самолётов. С 1 по 11 ноября 1941 г. заводом № 124 было собрано всего 11 Пе-2.
К концу 1941 г. вся территория была завалена имуществом завода № 22, выгружаемым из вагонов. Только незначительная часть этого имущества была в упаковке, большинство лежало на земле, покрываясь снегом. Колоссальный труд затратили работники обоих заводов, перевозя и монтируя его в цехах.
Характерно, что в результате эвакуации завод № 22 не раскомплектовал ни одного сложного механизма. Всё прибыло на завод и в дальнейшем работало на оборону.
12 ноября 1941 г. на основании постановления Государственного Комитета Обороны № 916 и приказа Наркома Авиапромышленности № 14бсс, на площадях завода № 124 были организованы два самостоятельных завода:
1. № 22 по производству самолётов Пе-2
2. № 124 по производству самолётов ТБ-7.
В приказе № 611 от 11 ноября, подписанном директорами заводов Окуловым и Лещенко записано: «С 11 ноября 1941 г заводы имени Серго Орджоникидзе и имени Горбунова начинают работать самостоятельно. Начальники цехов и отделов каждого из заводов несут ответственность за программу и график своего цеха и отдела». В связи с организацией двух заводов, производственные площади были разделены между ними в соответствии с необходимостью для каждого производства.
Разделение площадей утвердил заместитель Наркома Авиапромышленности П.В. Деменьтьев. Причём для того, чтобы не допустить демонтажа станочного оборудования, принадлежащего заводу № 124 и установленного на территории, отводимой по планировке заводу № 22, было принято решение об обмене оборудованием. Таким образом, значительная часть московского оборудования (865 единиц) была установлено на новых производственных площадях завода № 124. При разделении площадей завод № 22 получил 79950 м; в главном корпусе и 8500 м
Надо отметить, что заводу № 22 были предоставлены удобные и объемные площади в основном корпусе завода, а 124-му достались вспомогательные цеха и гараж. Это сразу же вызвало всплеск негодования среди рабочих завода № 124 и в один из ноябрьских дней на заводе произошла массовая драка между казанцами и москвичами. Как вспоминал один из участников этой потасовки: «До приезда москвичей у нас было всё и всё работало, когда они сюда приехали, нас просто выгнали со своих рабочих мест и лучшие территории отдали им. Представьте себе сборку агрегатов и узлов Пе-2 в гараже. Ну мы и не выдержали…» Руководству двух заводов с трудом удалось остановить драку, припугнув рабочих трибуналом.
После смены волна драк прокатилась по рабочим поселкам завода, одной из причин было очень плотное подселение, приводившее к постоянным ссорам и склокам; в драках приняли участие женщины и дети. После принятия соответствующих мер массовые драки прекратились, дрались «один на один» только самые непримиримые.
13 ноября 1941 г на заводе № 124 произошла катастрофа — она будет первой в истории завода. ТБ-7 (зав. № 42056) уходил в испытательный полёт. Задание было не сложным — на маршруте «обкатать» новые дизельные двигатели М-40, с начала ноября установленные на этот бомбардировщик. Командиром экипажа был заводской лётчик-испытатель Людвиг Ойгенович Немет, венгр, революционным вихрем занесенный в Россию.
Закончив Борисоглебскую лётную школу, Высшую школу воздушного боя, он служил в ВВС РККА. С 1935 г Немет работал на авиазаводе № 124, где испытывал ТБ-3, ДБ-А, АНТ-42, Пе-2. В экипаж входили второй пилот Л. Сумцов, штурман Н. Журавлев, борттехник Шевченко — все из 433 полка Дальней авиации. После испытаний на этом бомбардировщике они должны были улететь на фронт. От завода в составе экипажа летели ведущий инженер ЛИСа Я.С. Осокин, бортмеханики И.В. Шитов и С. Шарипов, радист С.В. Блинов, представитель военной приемки В.И. Григоренко и представитель ЦИА- Ма А.Ф. Лапко. Всего 10 человек. Взлет задержался на 1 ч. 45 мин. Штурман полка Рогозеев из-за отсутствия лётного обмундирования не явился к полёту и его заменили Н. Журавлёвым. Взлетели в 11.45. Первый этап полёта — взлет, набор высоты 2000 м. Второй — подъем до 4000 м по направлению на Чистополь и возвращение к Казани. Третий этап — полёт на Йошкар-Олу на высоте 5000 м с выходом на Канаш, а затем возвращение на заводской аэродром. При прохождении Казани радист передал, что на борту все в порядке, посадку планируют в 16.20. Время 15.00. В районе Канаша, когда экипаж готовился к повороту домой, после внезапного удара двигатель № 2 остановился и из крыла в фюзеляж потянуло дымом, а потом ворвалось пламя. Немет приказал всем прыгать, а сам из-за густого и едкого дыма (не была даже видна приборная панель) привстал на педали и выставил голову в наружный поток воздуха. Лётчик ввёл бомбардировщик в глубокую спираль для того, чтобы быстрее сблизиться с землёй и совершить аварийную посадку. Пятерым членам экипажа удалось благополучно покинуть горящую машину на парашютах, трое — Шевченко, Шарипов, Лапко — погибли. На выводе из спирали бомбардировщик стал разваливаться, Немет прыгнул последним на высоте 600 метров. На нем горела одежда и, скорее всего пламя повредило парашют — купол раскрылся и тут же, обмякнув, ушел в сторону.
Немет погиб. Удивительна судьба военпреда Григоренко. Понимая, что сквозь пламя ему не
