Одна из пуль нашла свою цель, и английский самолёт рухнул на землю. По документам, которые нашлись у погибшего лётчика, стало известно, что противником Манфреда был майор Лано Хокер (Lanoe Hawker), кавалер Креста Виктории, командир 24-й эскадрильи 13*, и до спасения ему не хватило всего сотни метров. Майор Хокер имел 7 побед, результат не слишком впечатляющий, если не принимать во внимание, что он достиг его ещё летом 1915 года, когда Бёльке и Иммельман (Max Immelmann) одержали всего по две победы.
В декабре Рихтгофен сбил ещё два DH-2. 11-го Манфред в паре с другим лётчиком атаковал восьмерку истребителей 32-й эскадрильи RFC и после недолгого боя поразил двигатель одного из противников. Английский лётчик совершил вынужденную посадку в расположении немецких войск. 20 декабря пятерка Рихтгофена атаковала равный по численности патруль, который вел «флайт-коммандер» 29-й эскадрильи RFC капитан Артур Найт (Arthur G. Knight), ас с 8-ю победами, ранее служивший в 24- й эскадрилье 14*. Именно он пилотировал истребитель, который пытался сбить Освальд Бёльке в своем последнем бою. В воздушной схватке было сбито два английских самолёта, Найт погиб, одному из его ведомых повезло больше: он сумел перетянуть через линию фронта. Еще один британский истребитель совершил вынужденную посадку с пробитым бензобаком, а два оставшихся- благополучно «унесли ноги». Вечером того же дня барон снова повел в бой свою пятерку, на этот раз против группы F.E. Авиаторы RFC уже выполнили задание и, стремясь побыстрее добраться до своей территории, развили максимальную скорость, но не позаботились о сохранении компактного строя, поэтому подчиненным Рихтгофена без особых проблем удалось отправить на землю три неприятельские машины.
22 декабря была проведена конференция, на которой фронтовые лётчики-истребители обсуждали достоинства и недостатки своих самолётов, а также требования к машинам, которые должны будут пойти на фронт в следующем году. Собрались все «сливки» истребительной авиации того времени. Одним из приглашенных был Манфред фон Рихтгофен. Большинство пилотов предпочитало маневренные и приятные в управлении, но не очень скоростные машины «Хальберштадт», и только Манфред придерживался того же мнения, что и его учитель Освальд Бёльке: самый многообещающий истребитель — это «Альбатрос», соответственно именно эту серию и нужно развивать дальше.
После окончания конференции лётчики получили несколько дней отпуска, и барон провел рождество в одном из прифронтовых городов вместе с отцом и младшим братом. Лотар, также как и Манфред, ещё перед войной сделал выбор в пользу военной карьеры. В 1914 г. он уже заканчивал академию. После объявления мобилизации курсанты последнего года, в числе которых был и Рихтгофен-средний, были досрочно выпущены в звании лейтенантов резерва. В этой связи необходимо сделать небольшое отступление. В немецкой армии имелась большая разница между кадровым офицером и офицером резерва. Например, применительно к авиации, командовать эскадрой мог только кадровый офицер, желательно в звании не ниже гауптмана, а для офицера резерва «верхней планкой» служило звание обер-лейтенанта и должность командира эскадрильи. Но с началом войны потребность войск в офицерах резко возросла, и не было возможности готовить их несколько лет, как в мирное время.
Двадцатилетний лейтенант резерва получил назначение в 4-й Драгунский Полк «фон Бредов» (Dragoner-Regiment von Bredow Nr.4), который начал войну на французской границе. Зимой 1914/15 г. полк был переброшен на восточный фронт, где Лотар отличился при разведке русских позиций, «заработав» Железный Крест второго класса. В конце 1915 г., следуя настоятельной рекомендации старшего брата, он перевёлся в авиацию. В начале следующего года Лотар прошел курс обучения и стал наблюдателем в 23-й эскадрильи, входящей в состав 4-й боевой эскадры (западный фронт, самолёты «Альбатрос» C.III и/или «Румплер» C.I). Вместе с пилотом лейтенантом Кройцманом (Kreutzmann) он выполнил множество дальних разведывательных полётов, а также дневных и ночных бомбардировочных рейдов. Больше всего ему нравилось летать ночью: днём зенитки заставляли держаться как можно выше, в темноте же можно было практически беспрепятственно летать над целью на небольшой высоте, а яркое зарево служило верным признаком успеха. Но ночные полёты таили в себе и большую опасность. При возвращении с очередного задания экипаж заблудился — сгустившийся туман скрыл все наземные ориентиры. Кройцман воспользовался первым же «окном» в дымке и совершил удачную посадку, а Лотар отправился разведать, где это они приземлились. Услышав какие-то голоса, он решил, что говорят по-французски, и даже вознамерился взять «языка» и доставить его в немецкий тыл на собственном самолёте, но при ближайшем рассмотрении это оказался немецкий патруль.
Со временем разведка и бомбометание уже перестали устраивать Лотара. Следуя примеру Манфреда, он решил стать лётчиком-истребителем. В конце года он добился зачисления в лётную школу, и 26 декабря, отпраздновав в семейном кругу рождество, совершил свой первый самостоятельный полёт…
Вернемся теперь к Рихтгофену-старшему. 27 декабря Манфред записал на свой счёт очередную победу, но в данном случае барон явно выдал желаемое за действительное. В своем рапорте он указал, что выпустил 300 пуль по «двухместному Виккерсу», после чего тот перешёл в планирование и разбился сразу за линией фронта, чему были свидетелями расчёты 13-й и 47-й зенитных батарей. Согласно английским данным в этот день после полудня не было никаких потерь в самолётах и в лётном составе. Эта победа примечательна тем, что стала первой, которую Рихтгофен одержал на красном самолёте, как раз за несколько дней до этого он приказал покрасить свой «Альбатрос» D.II. Теперь ведомые могли безошибочно отличить его даже в суматохе воздушного боя, одновременно это уменьшало вероятность того, что его победу засчитают кому-то другому (не случайно многие лётчики описывали окраску своего самолёта в заявке на воздушную победу). Красный был цветом старого уланского полка Рихтгофена. К сожалению, нет ни фотоснимков, ни подробного описания этого первого красного самолёта.
15 побед, которые Манфред одержал в 1916 г., вывели его на первое место среди здравствующих асов (погибшие к тому времени лётчики Освальд Бёльке, Курт Винтгенс (Kurt Wintgens) и Макс Иммельман имели 40,19 и 15 побед соответственно), которое он некоторое время делил с Вильгельмом Франклем (Wilhelm Frankl).
На четвертый день 1917 года лётчики Jasta 2 встретились с новым противником: истребителями «Сопвич Пап» из 8-й эскадрильи RNAS. Вскоре после взлета Рихтгофен заметил выше себя четыре аэроплана. Из-за того, что зенитная артиллерия их игнорировала, он посчитал их немецкими, и понял свою ошибку только когда они были уже совсем близко. Это оказались английские истребители неизвестного типа. Один из них пошёл в атаку, а остальные проследовали дальше и затем вступили в бой с «Альбатросами» 10-й эскадрильи. Лётные данные британской машины, а также умение морского лётчика сделали его «крепким орешком», по признанию самого Рихтгофена: «Только потому, что нас было трое против одного, мы смогли найти его уязвимое место». В результате Манфред все же сумел зайти в хвост противнику и поразить его из пулемётов. «Сопвич» начал беспорядочно падать, разваливаясь на куски. Успехом закончился и бой Jasta 10 (в английских документах описан воздушный бой с семёркой немецких истребителей, но не ясно, учтена ли при этом тройка Рихтгофена): второй «Пап» совершил вынужденную посадку, доставшись немцам практически неповреждённым.
15 января 1917 г. лейтенант Манфред фон Рихтгофен был назначен «штаффель- фюрером» 11-й истребительной эскадрильи. Эту новость он принял со смешанным чувством: новая должность тешила его честолюбие и одновременно было жаль расставаться с друзьями и уходить из лучшей эскадрильи, пусть
