по 29-го июня стояли крылом к крылу в несколько рядов на одном аэродроме — Шонгуй, так как на аэродроме Мурмаши велись строительные работы.
Есть аналогичные свидетельства о том, как войну встретили части ПВО. Выдержка из воспоминаний И.П. Шамякина:
'33-й ОЗАД был главной силой наземной противовоздушной обороны, прикрывавшей небо обширного района…3* И теперь, по истечении стольких лет, я не перестаю недоумевать, почему наш дивизион, прикрывавший столь важные объекты, утром 22 июня не был поднят по тревоге. В это трагическое воскресенье зенитчики после завтрака отсыпались, приводили себя в порядок, писали письма. О начале войны с Германией мы, как и всё население страны узнали из выступления В. М. Молотова по радио. Между прочим, на батарее я первым услышал эту речь. Как раз в полдень, отбывая внеочередные наряды, полученные за чтение посторонней книги на политзанятиях, я убирал командирскую землянку, где был репродуктор. Лейтенант Тамразян передал известие о нападении Германии в штаб дивизиона и объявил тревогу'. [3, стр.25–26].
А как встретили начало войны в штабе Северного флота, объявившего ещё до начало войны о своей 'готовности № 1'? Из воспоминаний В.И. Платонова, занимавшего тогда должность командира охраны водного района главной базы Северного флота:
'Хотя прямых попаданий авиабомб в штабные здания и не было, целых стекол после первого налёта осталось немного. Мысль о том, что в мирное время никому не пришло в голову укрыть командные пункты, снова горько кольнуло меня, когда я увидел пустые глазницы окон своего штаба. Необходимо было срочно исправлять эту оплошность. В Полярном имелся недостроенный торпедный склад — обширная штольня в гранитной скале — в неё-mo и перебрался флагманский командный пункт флота (ФКП)' [4, стр. 135].
Это говорит только о том, что не 'объявленная готовность № 1' наших ВВС и ПВО не позволила немцам повторить успех наступления на главных направлениях Вермахта 22-го июня. В Заполярье были на это совершенно другие причины 4*.
Тем не менее, летом 1941 г. немецкая ударная авиация успешно действовала в небе Заполярья. Сохранилось множество свидетельств, подтверждающих это. Приведу лишь несколько из них, отражающие боевую деятельность бомбардировочной авиации Люфтваффе в этот период.
Из воспоминаний комиссара 325-го стрелкового полка 14-й стрелковой дивизии Ф.М. Свиньина, участника оборонительных боёв первых дней войны:
'29-го июня, примерно, в половине пятого утра немцы открыли массированный артогонь по переднему краю и по позициям второго эшелона нашей обороны, включая тылы полка в Титовке. Затем предприняли авианалёт. Пикирующие бомбардировщики шли волнами, безнаказанно обрабатывали передней край, так как нашей авиации в воздухе не было…
Авиация противника продолжала бомбёжку. Выли разбиты и подожжены склады в Титовке, где находились боеприпасы, оружие и продовольствие. Вечером, когда шёл бой, прибыл ещё один транспорт с пополнением. В Титовке стоял ад кромешный. Горели строения, рвались склады со снарядами. Фашистская артиллерия продолжала вести огонь по территории посёлка. Авиация немцев, конечно же, сразу обрушила бомбовые удары по транспорту с пополнением. Неорганизованная масса, состоящая из нескольких сотен не обмундированных и невооружённых людей, охваченная паникой двинулась из Титовки на юго-восток, по направлению к Мурманску. Задерживать бегущих в панике людей нам приходилось в условиях почти непрерывной бомбёжки с воздуха. К исходу дня 30 июня основная масса отступающих была остановлена'. [6, стр. 26–28]
А вот свидетельства действий немецкой бомбардировочной авиации на Кандалакшском направлении:
'Противник систематически наносил бомбардировочные удары по боевым порядкам, тылам и штабам наших войск. Его авиация применяла наряду с осколочно-фугасными и зажигательные бомбы. Поэтому в лесу возникли многочисленные пожары. Огнём были выведены из строя все основные линии связи. 2 июля от лесного пожара взорвался склад боеприпасов 122-й дивизии. В результате взрыва были уничтожены комплекты боеприпасов.' [7, стр. 20].
'Некоторый успех, который имел место в боях под Куола-ярви объясняется исключительным действием немецкой авиации'. [7, стр. 42].
Воспоминания Героя Советского Союза, члена Военного совета Карельского фронта генерал- полковника А.С. Желтова:
'…Необходимо было также организовать эффективное противодействие авиации противника, которая доставляла много неприятностей, как ударами по войскам, так и бомбежками тыловых объектов. Превосходство врага было значительным и лётчикам 145-го и 147-го истребительных авиаполков приходилось тяжело — не хватало сил', [б, стр. 8].
Что касается боевой деятельности ударной немецко-фашистской авиации в начальном периоде войны в небе Заполярья, то в многочисленных отечественных научно-исторических работах и в мемуарной литературе характеризуется в целом одинаково:
'Действия сухопутных войск противника активно поддерживались авиацией. В период наступления она вела борьбу за завоевание господства в воздухе, поддерживала и прикрывала свои войска на поле боя, наносила удары по населённым пунктам, войскам, железнодорожным узлам на глубину до 100 км, а в отдельных случаях и до 300 км от линии фронта, вела воздушную разведку. Неприятельская авиация постоянно увеличивала количество налётов на город и порт Мурманск. За последние десять дней июня в них участвовало 70 самолётов, в июле — 220, в августе 227.' [1, стр. 15].
Нет нужды в продолжении перечня свидетельств, бесспорным является тот факт, что на Мурманском и Кандалакшском направлениях в сфере деятельности авиационной группировки Einsatzgruppe z.b.V. под командованием полковника Нильсона, немецкая ударная авиация летом 1941 г. действовала активно и добилась весьма существенных результатов. Об этом пишет и Марданов, но с некоторыми его комментариями тех событий я не согласен. Так, например, в статье упоминается об потоплении 20-го июля «юнкерсами» на рейде главной базы Северного флота в Полярном эсминца «Стремительный»:
'Это стало первым и единственным в 1941 году крупным достижением бомбардировщиков 5-го Воздушного флота' (Стр. 40).
Но хотя бы такого «единственного» успеха наша ударная авиация в Заполярье не имела ни в 1941, ни в 1942, ни даже при полном господстве в воздухе в 1944, когда в составе ВВС Северного флота было два минно-торпедных полка, причём один из них был гвардейский, а в составе армейской авиации — два бомбардировочных полка, один из которых также носил гвардейское звание.
На протяжении полувека просуществовал миф (да и сейчас инерция привычных штампов продолжает действовать), о том, что основной причиной столь успешных боевых действий ударной авиации и вообще Люфтваффе за Полярном кругом являлось количественное и качественное преимущество противника.
Об этом факте свидетельствуют уже первые послевоенные документы. Так, в 'Историческом отчёте о боевой деятельности ВВС Северного флота в Великой Отечественной войне 1941–1945 г.г.', подготовленном