К концу июля интенсивность использования гражданской авиации в зоне ЛПК снизилась. Приказом начальника УУГА от 28 июля сводный авиационный отряд был переформирован в сводную авиационную эскадрилью, в которую вошли экипажи нескольких УГА. Ее возглавил командир 229-го ЛО из Мячково В. Сычев. Подчинялась эскадрилья командиру 92-го отряда А.П. Куцюку, а ее базовым аэродромом остались Жуляны. Сводная АЭ просуществовала до конца февраля 1987 г., а затем полеты в зону катастрофы вновь легли на плечи личного состава Киевского ОАО.
| Результаты деятельности сводных ЛО и АЭ | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| до 30.06.86 | 07.86 | 09.86 | 11.86 | 01.87 | 02.87 | |
| Личного состава | 241 | 140 | 105 | 90 | 5 | 14 |
| Экипажей | - | 19 | 22 | 14 | 1 | 2 |
| Количество ЛА | 31 | 12 | 15 | 9 | 1 | 2 |
| Налет | 2914 | 787 | 775 | 439 | 18 | 43 |
Несмотря на высокую интенсивность полетов, за весь период существования сводных отряда и эскадрильи удалось почти полностью избежать авиационных происшествий. Исключением стало проскальзывание муфты несущего винта одного Ми-2, в результате чего пришлось совершить вынужденную посадку в труднодоступной местности. Силами прибывшего из УУГА экипажа В. Пащенко неисправность удалось устранить на месте и затем перегнать машину для дальнейшего ремонта на более подходящую площадку.
Сводные отряд и эскадрилья выполнили 23 вида работ. Наибольшие доли налета пришлись на радиационную разведку — около 35 % (3040 ч) и на дезактивацию берегов рек Припять и Уж — 20 % (1745 ч). Проводились также лесоавиационные работы, тепловая и фотоаэросъемки, дезактивация промзоны ЧАЭС, перевозка людей и грузов, активное воздействие на облака, забор проб для радиационного контроля, строительномонтажные работы и др.
Так, при дезактивации промышленных площадок ЧАЭС было использовано 1600 т спецрастворов. Для их распыления применялись Ми-2 со штатными сельхозопрыскивателями. Для защиты экипажа пол вертолета устилали свинцовыми пластинами. Например, решением такой задачи занимались экипажи П. Бухало и Ю. Урсула из Ужгородского ЛО. Первый из них с 21 по 26 мая выполнил 55 полетов на дезактивацию.
Экипажи Ми-2 и Ка-26 выполнили большой объем работ по забору различных проб для сбора данных по радиоактивному заражению местности. Так, по воспоминаниям А. Куцюка, в указанных учеными точках были установлены деревянные щиты с закрепленными марлями. Через определенное время вертолет подсаживался неподалеку от щита, старую марлю снимали и вывешивали новую. Использованную марлю упаковывали и везли ученым, которые изучали по ней состав осадков на данном участке, степень и вид загрязнений. Необходимо отметить, что обладавший меньшими размерами и большей маневренностью Ка- 26 выгодно отличался от Ми-2 и Ми-8 при выполнении таких заданий, т. к. мог подсесть на очень маленькие площадки. Работы по забору проб растянулись на несколько лет, и к 17 апреля 1990 г. их отобрали около 100000.
Среди тех, кто выполнял полеты в интересах службы радиационного контроля, был пилот Ка-26 Одесского авиационного предприятия В. Ищенко, который в 1986 г. дважды работал в зоне ЛПК: с 31 июля по 18 августа и с 1 по 19 сентября. В основном его полеты были связаны с забором проб воды и донных отложений реки других водоемов (в том числе, пруда-охладителя ЧАЭС). Он также принимал участие в корректировке действий во время строительно-монтажных работ.
Для радиационной разведки использовались не только Ан-30, но и приспособленные Ил-14. Экипаж одного из них возглавлял А. Волков (Мячковский ОАО). При выполнении таких заданий летали галсами по всей 30-километровой зоне на высоте около 100 м, а на борту находились специалисты ВНИИ
