Без иллюзий

Безъ иллюзій

Борисъ Серг?евичъ прошелъ вс? комнаты, заглянулъ въ столовую и не нашелъ никого. — Гд? Викторъ Ивановичъ? — спросилъ онъ горничную.

— Въ садъ, кажется, вышли. Недавно тутъ были, а потомъ балконная дверь хлопнула. Думаю, что въ саду.

Борисъ Серг?евичъ направился къ балкону; онъ отворилъ дверь, оглянулъ залитой луннымъ св?томъ цв?тникъ и вернулся въ комнаты. Онъ над?лъ калоши и шляпу, отыскалъ плэдъ и окуталъ имъ плечи. Проходя по гостиной, онъ увидалъ свое отраженіе въ зеркал? и улыбнулся.

— Ничего! — подумалъ онъ, — года уже не такіе, чтобы рисковать и увлекаться весенними ночами.

На воздух? было св?жо. Борисъ Серг?евичъ еще разъ окинулъ взглядомъ цв?тникъ, отыскивая Виктора Ивановича, и прошелъ въ аллею. Тамъ была т?нь; между деревьями ложились полосы луннаго св?та, а куртины по сторонамъ б?л?ли своими яблонями, осыпанными цв?томъ.

— Сыро, — подумалъ Борисъ Серг?евичь, — удивляюсь Виктору! Давно ли у него былъ ревматизмъ…

Онъ кр?пче завернулся въ плэдъ и остановился, прислушиваясь. Все было тихо. Молодая, еще р?дкая листва стояла неподвижно, неподвижно б?л?ли яблони, а въ св?жемъ воздух? какъ-бы таялъ опьяняющій ароматъ ихъ цв?та. Борисъ Серг?евичъ пошелъ дальше; онъ свернулъ въ боковую аллею и теперь передъ нимъ было темно: деревья сплетали в?тви надъ его головой, и только между стволами ихъ, то зд?сь то тамъ открывалась залитая луннымъ св?томъ лужайка.

— А давно не бывалъ я весною въ деревн?,- думалъ Борисъ Серг?евичъ, — хорошо, но необходимо беречься. Главное, надо покрывать голову, безъ этой предосторожности легко схватить насморкъ или флюсъ.

Онъ плотн?е надвинулъ шляпу и поднялъ воротникъ сюртука. За этотъ отпускъ, который онъ собирался провести у своего двоюроднаго брата Виктора, онъ над?ялся основательно отдохнуть и запастись здоровьемъ. Аллея, по которой онъ шелъ, огибала довольно крутой спускъ къ балк?; на одномъ изгиб? она расширялась въ площадку и открывала далекій степной видъ.

Борисъ Серг?евичъ подошелъ къ спуску, облокотился о высокую спинку скамейки и невольно залюбовался. Передъ нимъ разстилалась степь. Казалось, не было краю ровному, величавому простору. Направо — спокойный обрамленный зеленью чутко дремалъ прудъ и по его темной поверхвости блестящей, волнуюшейся полосой проб?галъ лунный лучъ. Тихо было и зд?сь, но воздухъ не стоялъ неподвижно, онъ волновался и доносилъ запахъ далекой степи и св?жесть воды.

— Да, хорошо! — повторилъ про себя Борисъ Сергеевичъ и уже хот?лъ идти обратно въ домъ, какъ вдругъ до него донеслись звуки голосовъ и взрывъ молодого, звенящаго см?ха. По низкому, темному берегу пруда шла группа людей; онъ узналъ св?тлыя фигуры д?вушекъ и отличилъ одинъ низкій женскій голосъ. Это былъ голосъ Лены, подруги дочерей Виктора. Этотъ голосъ почему-то всегда напоминалъ ему его молодость, а лицо и фигура д?вушки заставляли задумываться о томъ, что въ жизни онъ сирота, что ни одинъ молодой женскій взглядъ уже не остановится на немъ съ вниманіемъ и любовью, что ничья близкая жизнь уже не согр?етъ его стар?ющей, одинокой жизни. Жизнь эта уже близка къ концу; прошла она какъ- то глупо, незам?тно, словно выскользнула изъ рукъ прежде, ч?мъ онъ усп?лъ насладиться и воспользоваться ею.

Голоса приближались. По узкой тропинк?, среди высокой травы балки, все общество вытянулось въ одинъ рядъ и, громко см?ясь и переговариваясь, потянулось по откосу. Молодежь медленно поднималась, направляясь къ саду. Впереди вс?хъ шла Лена, онъ узналъ ее по ея б?лому платью; но вдругъ она остановилась, крикнула что-то и поб?жала вверхъ, прямо по трав?; всл?дъ за ней выд?лилась и поб?жала другая фигура и Борись Серг?евичъ вид?лъ какъ, проб?жавъ немного, оба стали взбираться рядомъ, рука объ руку, медленно, л?ниво. См?хъ и р?зкій голосъ Лены затихли, а внизу, по тропинк?, теперь сплошь залитой луннымъ св?томъ, шумной вереницей быстро удалялась молодежь. Борисъ Серг?евичъ гляд?лъ имъ всл?дъ. Его не тянуло къ нимъ на росистую траву, въ открытую степь, не заражался онъ ихъ см?хомъ и уже пересталъ понимать безъискусственность ихъ веселья, но что-то грустное и смутное, какъ далекое воспоминаніе, коснулось его души. Онъ взглянулъ въ зв?здное небо, остановился глазами на одной яркой, словно мл?ющей въ своей темной оправ? зв?зд? и невольно задумался.

Въ н?сколькихъ шагахъ отъ него по аллее послышались шаги и тихіе голоса.

Борисъ Серг?евичъ посп?шно отступилъ въ т?нь, а мимо него тихо, близко другъ къ другу, прошли Лена и старшій сынъ Виктора Ивановича.

— Никогда, Лена, никогда! — горячо уб?ждалъ онъ, наклоняясь къ ея лицу. — Мое чувство такъ сильно, что я готовъ былъ бы на всякія жертвы, чтолько бы вид?тъ васъ всегда, всегда; чувствовать вашу руку, вотъ какъ сейчасъ. Скажите же мн? слово, одно слово!

Лена возбужденно засм?ялась.

— А Катя? Катю забыли? — спросила она.

Онъ возмутился.

— Клянусь вамъ, что неправда! Клянусь, Лена, вы одна…

— О, взгляните! Красота какая! — перебила она его дрогнувшимъ голосомъ.

Они остановились противъ площадки и Лена, вся б?лая, съ лицомъ, словно озареннымъ восторгомъ и счастьемъ, протянула руки и замолкла.

— Одно слово! одно! — продолжалъ умолять онъ. Она тихо опустила голову, закрыла лицо руками.

Сказала ли она что-нибудь, или онъ понялъ безъ словъ, но онъ отвелъ ея руки и сталъ ц?ловать ихъ, а она, отвернувшись немного, глял?ла въ степь и Борису Серг?евичу показалось почему-то, что она тихо плакала.

Они ушли и сразу исчезли за деревьями, а Борисъ Серг?евичъ сид?лъ на сырой скамь?, плэдъ его распахнулся, шею и грудь охватывалъ св?жій, сырой воздухъ. Онъ долго прислушивался еще и вотъ далеко, въ конц? аллеи послышалось звонкое, дрожащее «ау». Кричала Лена и въ голос? ея дрожала молодая радость, избытокъ жизни, силы и счастья. Откуда-то издалека отв?тило ей разомъ н?сколько голосовъ. Борисъ Серг?евичъ всталъ. По т?лу его проб?жалъ легкій ознобъ, кольнуло въ груди и онъ посп?шно завернулся въ плэдъ. Уходя онъ еще разъ взглянулъ въ разстилавшуюся даль. Онъ съ грустью подумалъ, что въ жизни его не будетъ уже ни безсвязныхъ словъ, ни см?шныхъ клятвъ и тихихъ слезъ. Онъ подумалъ, что впереди ждали его только бол?зни и одинокая, печальная старость.

Когда онъ вернулся въ домъ и опять мимоходомъ заглянулъ въ столовую, онъ увидилъ за накрытымъ къ ужину столомъ Виктора Ивановича. Тотъ сид?лъ, задумчиво перебирая по столу пальцами; передъ нимъ стояла налитая рюмка водки и лежалъ приготовленный на закуску кусочекъ ветчины.

— Наконецъ-то, — радостно прив?тствовалъ онъ брата, — неужели-же ты былъ въ саду?

— Я искалъ тебя, — отв?тилъ Борисъ Ceprteвичъ, — въ саду сыро, но хорошо.

— Прекрасно! — насм?шливо подтвердилъ Викторъ Ивановичъ, — прекрасно! какъ нельзя лучше, чтобы схватить ревматизмъ, а завтра проснуться съ насморкомъ и вотъ съ этакой щекой.

Онъ показалъ какой должна быть на завтра щека и сталъ наливать другую рюмку водки.

— Я уже зд?сь часъ битый сижу, дв? рюмки водки выпить усп?лъ и все не дождусь никого. Вс? пропали! В?рочка съ ребятами возится, а молодежи съ собаками не сыщешь.

Борисъ Серг?евичъ выпилъ водку. Въ комнат? было св?тло и тепло, а лицо Виктора Ивановича спокойно и самодовольно.

— Догоняй, догоняй! — сказалъ Викторъ Ивановичъ, подвигая ему графинчикъ съ водкой. Борисъ налилъ еще рюмку; онъ согр?лся, недавнія грустныя мысли отлет?ли какъ-то сами собой, но, чувствуя, что онъ не можетъ еще освободиться вполн? отъ какого-то смутнаго ощущенія, онъ невольно опустилъ голову и задумался.