Ему понравилась ее интонация, и, испытующе глядя на Фрэнсис, он спросил:
– По-вашему, Фрэнсис, я действительно стану знаменитым?
Она пустила ему в лицо струю дыма и поглядела суровыми серыми глазами:
– Да, Ник. Я действительно думаю, что ты станешь очень знаменит.
58
– Я наконец-то развелся, – сообщил по телефону Оливер. – Сегодня вечером отметим.
Лорен была на работе. Прижав к груди подбородком трубку, она листала желтый блокнот.
– Как так быстро получилось?
– Мы заключили сделку. Моя бывшая жена обожает сделки.
Лорен нарисовала кружок и заключила его в квадрат.
– Поздравляю вас, Оливер.
– Спасибо, дорогая.
– Куда мы пойдем?
– Останемся дома. Мой шофер подхватит тебя в семь. – Он немного помолчал. – О; Лорен… возьми с собой зубную щетку.
Наверное, он хотел сказать, что наконец-то они увенчают свои отношения? Не очень романтично, но, видимо, Оливер не был романтиком.
Она приехала домой рано, вымыла волосы, полежала всласть в теплой ванне, втерла в кожу душистый крем и стала думать о предстоящем вечере. Оливер ей нравился: с ним было нескучно. У него был размах и чувство стиля, он носил великолепно сшитые костюмы, в ресторанах всегда заказывал самый лучший столик. Хорошо танцевал, был обаятелен и остроумен.
«Но я его не люблю.
Ну и что? Кто еще, по-твоему, вторгается в твою жизнь? Какой прекрасный принц?
Но я его не люблю. Будь реалисткой. Он создан для тебя. Он бы мог быть моим дедушкой – такой старый. Не имеет значения»
Она тщательно оделась, все думая о том, что ее ждет. Она была близка с тремя мужчинами. От Ника она забеременела, и он ее бросил. Еще был Брэд – ее непутевый двоюродный брат. И Джимми, который удрал в тот день, когда они собирались пожениться. Такое трио.
«Но Ник особенный.
Черт возьми! Ник Анджело был пропащий человек.
Я его любила.
Нет, не любила.
Люблю и сейчас.
Бога ради, перестань!»
В квартире Оливера была масса орхидей, звучала тихая музыка – Оливер очень любил джазового пианиста Эррола Гарнера, лампы были пригашены. Сам Оливер пребывал в прекрасном настроении. Он приветствовал ее комплиментами и бокалом шампанского, а дворецкий подал на серебряном подносе тосты с черной икрой.
– Икру я не люблю, – сморщила она нос. Оливер рассмеялся.
– Это у тебя неразвит вкус. Развивай его, дорогая. Скоро ты будешь ее обожать.
Они ужинали в столовой при свечах. Бархатный голос Эллы Фицджеральд сменил музыку Гарнера.
Лорен ела мало, но выпила два бокала вина, раздумывая, не стоит ли ей быть понежнее.
«В чем же дело, Робертс? Ты поощряешь его уже три месяца. Отчего не продолжать в том же духе?»
После обеда он отпустил слуг и провел ее в библиотеку, обшитую темными панелями. Они сидели перед горящим камином и потягивали коньяк.
– Я вообще-то не пью, – начала она.
– Знаю, – перебил он ее и взял у нее бокал, и наклонился, чтобы поцеловать.
Целовались они не впервые, но на этот раз поцелуи были продолжительны и крепки. Она радовалась, что выпила шампанского, потом, за обедом, еще вина и теперь коньяку.
Он долго целовал ее, а потом предложил перейти в спальню.
С Джимми она была больше года назад, и с тех пор у нее никого не было, но она не чувствовала никакого возбуждения. Скорее наоборот, ей было не по себе, будто она собиралась отправиться в путешествие, о котором придется пожалеть.
Спальня была полна красных роз, и в воздухе стоял их дурманящий аромат. Оливер коснулся ее щеки.
– Хочешь раздеться в ванной? Там есть для тебя пеньюар. Она не собиралась раздеваться сама, но, значит, ему так хотелось.
Закрыв дверь ванной, она посмотрелась в зеркало. Крошка Лорен Робертс. Вчерашняя недотрога-
