школьница. Готова заняться сексом с человеком, который старше ее отца. О Господи!
На мгновение вспыхнуло воспоминание об отце в тот роковой день в Босвелле. Ее отец и его женщина, эта дрянь.
А потом она увидела Примо, и он смотрел на нее с дикой похотью. Ей даже почудилось, что он опять навалился на нее своим толстым брюхом, и в ушах зазвенел его гадкий смех.
«Ты убила его, Лорен.
Я в этом не уверена.
Да нет, все-таки убила».
Она сняла одежду и надела шелковый халат, так заботливо приготовленный Оливером. Ткань была роскошной и мягкой на ощупь. Она плотно в него завернулась.
Он ждал, лежа под простыней. Горела свеча. Одуряюще пахли розы. Стоя около кровати, она дала халату соскользнуть с плеч и упасть на пол.
– Как ты прекрасна, – пробормотал Оливер и откинул простыню.
Она юркнула в постель. Он стал гладить ее обнаженное тело – не спеша, медленно лаская, слегка касаясь здесь и там, пока ей не захотелось большего.
Она осторожно протянула руку под простыней и коснулась его. К ее удивлению и разочарованию, он ее, по-видимому, не хотел.
– Не беспокойся, все будет, – тихо сказал он, – ляг на спину, дорогая. Я хочу, чтобы сначала насладилась ты.
Он склонился над ней, трогая языком изгибы груди ее и живота, и вот голова его уже была у нее между ног и пальцы стали помогать языку проникнуть в нее глубже.
Она почти задохнулась от волнения. Такое она испытывала впервые и чего-то опасалась.
– Расслабься, миленькая, расслабься и наслаждайся этим ощущением, – приговаривал он, а его язык умело сновал туда и обратно.
– О… Боже, – прошептала она. Это было так интимно и бесстыдно в то же время, так немыслимо и приходилось признать – захватывающе.
Она распростерла руки, закинула назад голову и разрешила себе отдаться моменту.
Большими пальцами он расправил складки ее тела, чтобы проникнуть языком как можно глубже.
Не об этом ли говорила Пиа – что у пожилых людей огромный сексуальный опыт? Если так, то Оливер знал, что делал. Вскоре она ощутила легкие толчки удовольствия. Они зарождались в пальцах ног, поднимались по всему телу, и она тихо постанывала. Ее била непроизвольная дрожь. Она широко раскинула ноги. А он словно пожирал ее плоть, пока не наступил оргазм, и она издала протяжный вопль.
Оливер, улыбаясь, приподнялся.
– Лучшего момента не придумаешь, чтобы сделать тебе предложение. Моя прекрасная Лорен, окажи мне честь стать моей женой.
– Дай посмотреть кольцо, – в сотый раз, как показалось Лорен, попросила Пиа.
Лорен протянула руку – Пиа залюбовалась: изумруд в четыре карата окружали бриллианты.
– Роскошь! – вздохнула Пиа.
Лорен похлопала по округлившемуся животу подруги:
– Вот что роскошь! – сказала она с завистью.
– Правда, Лорен, я так за тебя рада.
«Когда мне исполнится тридцать, ему уже будет под семьдесят, – подумала она. – А когда мне стукнет пятьдесят, его уже не будет на свете».
– Оливер не против, чтобы ты по-прежнему работала? —
спросила Пиа.
– Да так же, как твой Хауэрд.
– Вот это да! Хауэрд каждый день просит меня бросить работу.
Лорен недоумевала:
– Почему это мужчины так боятся, когда женщина работает?
– Да потому, что тогда у нас есть свои деньги, – мудро пояснила Пиа. – А с деньгами приходит независимость. Блестящий пример – Сэмм.
– Сэмм – одинокая старая дева.
– Но она красива. И ей не приходится стирать чьи-то носки.
– У тебя, Пиа, есть горничная.
– Да я шучу, – засмеялась Пиа. – Мне очень приятно стирать носки Хауэрду.
Лорен знала, что этого ей не придется делать никогда. Оливер явно не собирался ни в чем менять образ жизни и ее уклад. Он устроился с комфортом. У него была экономка, постоянно живущая в его огромной квартире, две приходящие горничные и дворецкий, когда он приглашал гостей, ну и, конечно, надежный шофер-японец. А в офисе – обожающие его помощники.
